Наконец появился знакомый врач, который приходил в тот день с обезболивающими. Он очистил кровь и отвез Роберто в клинику, где ему спасли жизнь. Приехали члены его семьи, но им было приказано уехать для их же безопасности. Его мать отказалась: если Роберто умрет, она умрет вместе с ним.

Осмотрев остатки глаз Роберто, врач хотел удалить их, так как считал, что зрение к нему уже не вернется. Инфекция глаз могла убить его. Кроме того, у Роберто был раздроблен нос, обожжены лицо и руки, поврежден слух, по всему телу — осколки.

«Роберто Эскобар находится в сознании с многочисленными ранениями, полученными в результате взрыва», — сообщила представительница больницы местному радио. Она сказала, что ему предстоит операция на глазу и что ранения «поставили под угрозу его жизнь».

Не разрешив врачу удалить ему глаз, его мать занялась поиском другого врача. Она остановилась на военном враче, который лечил солдат, получивших тяжелые ранения в боях с партизанами. Роберто перевезли в Медельин, где он перенес двадцать две операции.

После пересадки роговицы Роберто должны были перевести на постельный режим, чтобы обеспечить успех операции, но его вернули в тюрьму и отказали в глазных каплях. Пересадка не удалась. Были предприняты и другие попытки саботажа его выздоровления. Одна из медсестер закапала ему в глаза спирт, что вызвало невыносимое жжение. Когда он возвращался с операции, охранники уронили его носилки.

Никто не понес ответственности за бомбу, которая успела пройти пять различных контрольно-пропускных пунктов в тюрьме строгого режима с пуленепробиваемыми дверями, охраняемой полицией, армией, DAS и тюремной охраной, оснащенной камерами, рентгеновскими аппаратами и металлоискателями. Один из рентгеновских аппаратов, как ни странно, вышел из строя за час до получения письма. Колумбийские власти заявили, что провели расследование в отношении трех охранников, которые принимали посылку. Посольство США в Колумбии пришло к выводу, что, хотя никто не взял на себя ответственность за взрыв, главным подозреваемым является компания Los Pepes.

Дочь Пабло, восьмилетняя Мануэла, выступила по телевидению с просьбой к компании Los Pepes прекратить насилие над ее семьей. Она обратилась к президенту с просьбой разрешить им покинуть страну. «Что я сделала для того, чтобы это происходило со мной?»

Члены семьи Пабло обратились в посольство США с просьбой разместить их во Флориде, но глава УБН в Колумбии заявил, что даже если они предоставят достаточно информации, чтобы посадить в тюрьму весь картель Кали, визу им все равно не дадут.

После смерти Пабло началась борьба за его состояние. Одно, что не давало членам семьи Пабло покоя, — это то, что они были нужны его должникам для поиска и передачи имущества. На одной из встреч в тюрьме Хуан Пабло получил от влиятельного шантажиста информацию о том, что Пабло должен ему 1 млн. долларов. Удостоверившись в наличии долга, Хуан Пабло расплатился с ним одним из самолетов Пабло и запасными частями к нему.

В тюрьме Ла Модело Мария Виктория и Хуан Пабло отправились на встречу с одним из сообщников Пабло по торговле людьми, у которого было сообщение от Картеля Кали. Нервничая, Хуан Пабло взял с собой брелок с изображением маленького младенца Иисуса и надел солнцезащитные очки, чтобы замаскироваться от убийц. По словам его телохранителя, ему предстояло пережить один из самых тяжелых периодов в своей жизни. Внутри их встретил Попай, один из самых плодовитых киллеров Пабло. Попай сказал, что в тюрьме ничего плохого не случится и что наркоторговец — крестный отец его сына.

Их проводили в камеру наркоторговца. К трем мужчинам, сидевшим внутри, быстро присоединились еще четверо. Со смертоносным блеском в глазах торговец представился. Суровым тоном он сказал, что все знают, кто выиграл войну, и что новый босс боссов — это Хильберто. Семье Пабло нужно было ехать в Кали, чтобы решить вопрос с крестными отцами. Прежде всего, крестные потребовали от них проявить добрую волю: Хуан Пабло должен был отозвать свою официальную жалобу в Генеральную прокуратуру, в которой он утверждал, что крестные отцы из Кали заказали взрыв здания Монако в 1988 году. Хуан Пабло не возражал против отказа от заявления, но перспектива поездки в Кали пугала подростка. Он не хотел рисковать, чтобы его убили. Нахмурившись, наркоторговец спросил, кто, по мнению Хуана Пабло, отказывается ехать в Кали. Телохранители, охранявшие семью Пабло, ждали приказа из Кали, чтобы убить их всех всего за 300 млн. песо. Он мог прямо сейчас позвонить и попросить их убить. После прихода жены торговец людьми сказал, что все они должны покинуть его камеру, чтобы он мог заняться сексом.

Выйдя из камеры, Хуан Пабло почувствовал руку на своем плече и подпрыгнул. «За мной», — сказал высокий мужчина. Проводив их в тихий уголок тюремного здания, мужчина сказал, что страх Хуана Пабло перед поездкой в Кали вполне естественен. Крестные отцы пережили столько насилия в ходе войны с Пабло, что хотели ее окончания так же, как и семья Пабло — мира. Если бы они отказались ехать в Кали, крестные отцы приказали бы их убить. Все было готово. Поездка в Кали могла спасти им жизнь. Инстинктивно доверяя незнакомцу, Хуан Пабло спросил, какова его роль во всем этом. Тот ответил, что он был врагом Пабло, доставившим ему немало проблем. Сейчас он находится в тюрьме и ожидает экстрадиции в Америку.

Через несколько дней Хуан Пабло встретился с адвокатом, который попросил его заявить, что Пабло настоял на том, чтобы он сделал заявление о взрыве в Монако в отношении крестных отцов Кали, не имея никаких доказательств того, что они сговорились об этом. Пришел прокурор с секретарем, чтобы взять показания. Адвокат картеля ждал наверху. Хуан Пабло чувствовал, что они понимают, что он действует под давлением. Закончив писать заявление, Хуан Пабло получил копию. Секретарь позвонила кому-то и сообщила, что все улажено.