Шрифт:
Ольге стало страшно. Она вспомнила жуткую кинохронику сгоревших деревень, замученных пытками людей, бульдозеры, сгребавшие в концлагерях груды трупов. Бляяя… Что же делать? Может, того… поленом эту тётку огреть? Так сил нет не то, чтоб треснуть, а даже ходить, как следует. Но даже если так, что она будет делать дальше? Уйдёт в закат? И что потом? Попадёт к немцам – что угодно могут сделать, попадёт к своим, а вдруг за шпиона примут? Нет, не годится. В общем, так Сосна. План такой – так же лежишь и включаешь дурака, будто ничего не помнишь, а сама тихонько узнаёшь от женщины обстановку. А там уже видно будет. На этой мысли Ольга, наконец, успокоилась, и ей стало даже уютно лежать в полумраке и наблюдать за причудливыми тенями, которые отбрасывала горящая печка.
За окном уже стало смеркаться. Ольга подкинула в печку несколько берёзовых чурбаков и лежала, вспоминая события, предшествующие попаданию сюда. Хорошо они умыли Аматова с его ведьмами! Интересно, почему его самого нельзя уничтожить? Или можно? А как там её мужчины поживают, и куда их занесло – Пётра Петровича, Колю Щеглова. Костю Одинцова… А вдруг ты попала сюда потому, что влюбилась в Избранного? Хм… Хотя Саша сама говорила, что не до конца знает этот механизм.
Её размышления прервал звук за окном. Кто-то подошел к домику, и топал, отряхивая обувь от снега. Ольге опять стало страшно. А вдруг это немцы? Захотелось спрятаться под одеялом с головой и верить, что зашедшие люди тебя не найдут.
Но двери отворились, и в избушку зашла румяная Ольгина спасительница. Она бросила под скамейку несколько окоченевших тушек то ли зайцев, то ли белок и с улыбкой посмотрела на Ольгу.
– Ну как ты, гостьюшка, пришла в себя?
– Да не совсем, – Ольга, даже не притворяясь, опять зашлась в сухом, раздирающем горло кашле.
– И всё ещё не помнишь, кто ты и откуда?
– Извините, нет, – просипела Ольга, опуская глаза.
– Жаль, – протянула женщина, – а то я хотела тебе привет от Саши Ярославцевой передать.
Глава 2
Ольга вскочила с кровати и снова поперхнувшись, зашлась в кашле так, что выступили слёзы.
– Как?! Вы знаете Сашу?!
Женщина улыбнулась и сняла себя шапку. На плечи ей упала копна серых волос. На правой щеке у неё Ольга явственно увидела красный шрам.
– Так вы наша! – прохрипела Ольга. – Избранная!
– Вот и вспомнила, – ласково засмеялась женщина. – А я уж испугалась, что у тебя на самом деле память отшибло.
Ольге вдруг стало так хорошо и спокойно, что она, уткнувшись в подол, севшей к ней на топчан женщины, расплакалась. А та, ласково поглаживая её по голове свей мягкой ладонью, утешала:
– Ну будет тебе, будет.
Ольга вдруг вспомнила свою маму и заревела ещё громче. Так они просидели, пока совсем не стемнело.
– Ну, будем вечерять, а то слезами сыт не будешь, – спокойно сказала хозяйка. – Давай знакомиться. Василиса Ивановна Уварова. Можно просто Василиса. Избранная. 1942 год. Координатор.
– О… Оля Сосновская, – проблеяла Ольга, всё ещё глотая слёзы. – 2002 год. Диапазон – деньги.
– Ну вот и познакомились, – ласково сказала Василиса.
Своей статью, неторопливой, полной достоинства, манерой говорить она напоминала Ольге актрису Мордюкову. Она подобрала из-под лавки обмякшую тушку зайца, бросила её в железный таз, достала нож, тускло блестевший в отблесках печи и принялась ловко потрошить добычу. Ольга молча наблюдала, как управляется с ножом хозяйка дома, и подумала, что вздумай она на самом деле треснуть поленом Василису, то её, Ольгу, наверно бы ждала участь этого несчастного зайчишки.
Василиса тем временем ободрала зайца, рассекла его на части, бросила в невесть откуда взявшуюся кастрюлю и поставила на печь. Ольга снова села на кровати, рассматривая своё рубище.
– Василиса Ивановна, а как вы узнали, что я к вам попала? – прошептала Ольга.
– Так у нас, у координаторов своя связь, – ответила хозяйка охотничьего домика. – Я в деревне живу. Сюда на охоту хожу, да силки проверяю – считай, вся деревня баб, мужики-то на войне. А жить надо.
– И у вас на войне? – спросила Ольга.
– Конечно! Нешто я особенная? И муж, и сын воюют.
– А немцы далеко? – со страхом спросила Ольга.
– Да бывают, заезжают, дьяволы – за едой, да за самогоном, да своих местных холуёв проверить.
В избушке вкусно запахло мясом. Василиса помешала варево и сказала:
– Вот тебя к нам, Оленька, и забросили, чтоб ты нам подсобила. Но об этом давай после посудачим. Тебе поправляться надо и лечиться.
Похлёбка из зайца была уже готова, и хозяйка дома стала заваривать в чайнике какую-то траву, очевидно от Ольгиной хвори. Ольга вылезла из-под одеяла и села к столу, а Василиса достала из мешка хлеб и несколько кусков сахара.
– Ну, отведаем, что бог послал.
Насытившись и напившись чаю вприкуску с каменным куском сахара, Ольга почувствовала себя лучше.
– Вот твоя одёжка, – сказала Василиса, – вся как есть, сухая. ЧуднО вы там у себя одеваетесь, ну то не наша печаль.
Ольга натянула привычные джинсы и футболку и снова села за стол. Василиса отложила ложку и сказала.
– В подчинении немца пять десятков полицаев, шестеро из которых – чёрные Избранные. Их координатор – наш односельчанин Мартин Нойман.