Для олицетворения каждого дара существовала определенная метка. Мор отмечал соответствующим рисунком врачей самых разных специальностей, а Смерть метила некросов. Некросы были не только проводниками в мир упокоения, также они воздействовали на неодушевленную материю, и таких уже называли материками. Материки придавали новые свойства материи, самому веществу, попросту зачаровывая и создавая полезные, удивительные вещицы, тем самым толкая изобретателей без божественных меток на невероятные прорывы в научной сфере. Во всех смыслах очень полезные для общества одаренные эти материки. А вот меченные Судьбой те еще таинственные лошадки, вечно они бродят по городам, раскидывая карты. При одном лишь взгляде на чудных почтенных дам у Марона странно начинало свербеть в груди. Слава всем богам, встречал он их очень редко. Сегодня, вероятно, был не один из тех дней.

Из двери одного из стоящих на Соборной улице храмов, прямо перед его носом неожиданно выскочила одна из самых странных одаренных. Она так удивительно быстро перемещалась в пространстве, несмотря на свой почтенный возраст, что чуть не сбила его с ног и почти проткнула своим острым, любопытным носом грудь. Выглядела меченная Судьбой презабавно: крохотная зрелая женщина с копной кудрявых, белых, будто облако, волос, которые скрывали ее выраженную худобу и явное шило в одном месте.

Стоило даме поднять свои зеленющие глаза и взглянуть на него, как в груди Марона возникло нестерпимое, невероятно раздражающее зудение. Оно было до такой степени царапающим и реальным, что он дернул свободной рукой, чтобы почесать ребра, дабы хоть как-то унять это неприятное ощущение.

Резвая особа отпрянула от него горной козой, как от прокаженного, вернув его в происходящее. К такой реакции незнакомцев Марон был привычен, но он снова обратил внимание на то, с какой прытью зрелая женщина отдалилась от него. Это сказывался страх или дикая руальская кровь? Однако… интересное наблюдение.

Меченная Судьбой так и продолжала рассматривать его лицо пристально и как-то обреченно, даже растерянно. «Что за чудная дамочка?» – подумал он. Он хотел заговорить первым, извиниться, что ли, хотя не считал себя виноватым, но из-за уважения к возрасту мог бы. Однако шустрая кудряшка его опередила.

– Я тебе погадаю… – протянула она, обескуражив его.

Дамочка сказала это с таким недовольным выражением лица, будто раскинуть карты на него – это до невозможности противное и ненавистное дело на всем белом свете. Он согласен, что его внешность не вызывает приятия, даже он сам, смотря на себя в зеркало, испытывал похожее отвращение.

Поганый характер, что уж с него взять, не позволял столь открытое пренебрежение от незнакомки, пусть и почтенного возраста, поэтому Марон нарочито медленно и широко улыбнулся. Пусть гадает! Она сама это сказала, считай, предложила, а он просто принял ее предложение.

Он-то прекрасно знал, как пугающе выглядел со стороны, когда довольно улыбался. Марон даже испытывал злорадное и извращенное удовольствие от такого рода поведения, из-за этого в нем просыпалось упорное противостояние, которое с этой минуты началось и между ними двумя…

…Креолис… Настоящее время… Лууна…

Во служении Судьбе я находилась уже долгих пять лет. Волею богини я оказалась в Креолисе – в небольшом городке на периферии Ивалии.

За это время я успела посетить два крупных города – Гемиин и Туан. В народе эти два города прозвали близнецами из-за их любопытного расположения и одного рода деятельности.

Гемиин и Туан – старейшие города на территории Ивалии. Со временем они здорово разрослись до больших, крупных и развитых поселений. Эти два почти одинаковых города заняли обширную территорию прекрасных лугов, устроившись вокруг них будто девицы, водящие хоровод. Расположились они таким причудливым способом, потому что имели одно большое и общее дело – разведение чудесных лошадей, которые славились по всему миру своей грацией, верностью и умом. Эти лошади, названные в честь основателя первой фермы – Доорно, были трудолюбивы и выносливы. Было бы недальновидно использовать столь сообразительных животных лишь для выставок и мнимых соревнований среди богатых слоев населения. Распознав в сметливых лошадках отличных помощников, люди стали охотно их использовать в сельском хозяйстве, в конных службах (даже в Службе Короны), а еще тогда, когда хотели завести для себя преданного друга.

Другие страны тоже пытались разводить столь удивительных, крепких здоровьем и нужных человеку животных, однако данная порода могла плодиться только на заливных лугах между городами – близнецами. Ученые считали, что трава, которая росла на тех лугах, была необходима для развития жеребенка в утробе кобылы. Это и стало тем обстоятельством, которое предопределило основное и единственное направление двух больших городов и их жителей. Всеобщими усилиями они выводили и продавали уникальных лошадей особой породы – Доорно. Конечно, Туан считал своих лошадей лучшими, а Гемиин утверждал обратное. Так возникла шутливая бесконечная борьба, породившая веселые соревнования по праздникам между городами-отражениями.

Однажды мне довелось побывать в одном из таких хозяйств и даже погладить по теплому носу живую диковинку Ивалии. Мне ясно помнится, что по прибытии в Туан светило яркое солнце. Оно ослепило меня, стоило мне сойти с подножки поезда. Из-за этого я не заметила подлетевшую ко мне молодую женщину, из-за которой я чуть не повалилась прямо на каменный пол вокзала. Той особе удалось меня удержать и не позволить упасть, она вежливо извинилась и сразу перешла к делу, торопливо поясняя причину, по которой она была назойлива до неприличия, как она тогда выразилась.