Ниалл затащил наложницу в свою спальню и приказал раздеться. Девушка подчинилась, кокетливо кусая губы и опускаясь на колени. Она осталась в одном белье и потянула Повелителя за руку на подушки. Он скинул платье самостоятельно и прижался к губам блондинки, но стоило ее руке скользнуть под белье, Ниалл резко отстранился.

— Повелитель, я сделала что — то не так? — испуганно прошептала девушка.

— Да! — рыкнул Ниалл. — Родилась не Катрин. Уходи.

Наложница недоуменно вскинула брови, а затем поклонилась и ушла. Ниалл рухнул на подушки, от досады сжимая кулаки.

«Адриан, Хаос тебя раздери! Почему она выбрала тебя?» — задал вопрос в пустоту Ниалл. Бог тяжело вздохнул и кинул вазу, стоящую возле него, в противоположную стену, от чего она раскололась на мелкие осколки, как и его сердце, разбитое холодными зелеными глазами, все еще любовно смотрящими не на него. В дверь робко постучали, и Ниалл со вздохом крикнул:

— Пошли вон!

— Повелитель, откройте, — раздался за дверью голос Катрин.

— Если ты пришла попрощаться, то прощай! — отозвался Бог.

Катрин молчала, и Ниалл подумал, что она ушла, но девушка провернула ручку и толкнула дверь, а затем показалась на пороге в любимом платье Ниалла — голубом, с длинными рукавами, струящимися шелком по самые кончики пальцев, с расшитым сапфирами лифом, выгодно подчеркивающим ее пышную грудь. Бог натянул на тело платье, а затем сел, с интересом смотря на девушку снизу вверх. Она плавно опустилась рядом, избегая его лазурных глаз, и сказала:

— Я скучаю по нему.

Ниалл сжал челюсть до скрипа, в груди похолодело, руки сами собой сжались в кулаки. Он отвернулся и прошипел:

— Уходи. Я тебя больше не держу.

— Ты вернул меня к жизни, Ниалл, разве я могу уйти? — вдруг спросила Катрин.

— Хочешь к Адриану? — ядовито поинтересовался Ниалл. Катрин отрицательно мотнула головой и сжала руками подол своего платья, испугавшись горящих лазурных глаз.

Ниалл вскочил на ноги и грубым рывком поднял девушку за руку. Она попыталась высвободиться из цепкой хватки, но Бог держал ее слишком крепко. Свободной рукой он наклонил голову Катрин к своим губам и прошептал, обдавая шею горячим дыханием:

— Ты же соскучилась, дорогая, я устрою вам теплую встречу.

Бог щелкнул пальцами и их фигуру заволокло золотистым туманом, а потом с яркой вспышкой они оказались на Горном Хребте. Подул холодный ветер, который во все стороны развевал платье Катрин. Она испуганно смотрела на обсидиан, в котором навечно застыло лицо ее любимого. Ниалл пару секунд вглядывался в ее потухшие зеленые глаза, с кончиков которых капля за каплей полились горькие слезы, а потом не выдержал и подтащил ее ближе к брату.

— Что же ты молчишь, Катарина? Поздоровайся с Адрианом.

— Зачем ты делаешь мне больно? — всхлипнула девушка.

Ниалл еле заметно вздрогнул, зажмурившись, и разжал ладонь. Катрин рухнула на колени, закрывая лицо ладонями. Девушка горько рыдала у ног Бога, а он смотрел, тяжело дыша, борясь с самим собой. Каменный брат стоял рядом, и на лице его застыло презрение. Ниаллу на миг показалось, что тот укоризненно покачал головой. Бог не выдержал, сел рядом, перекладывая рыдающую Катрин на свои коленки. Он баюкал ее в сильных руках, губами ловил горячие слезинки и шептал:

— Прости. Прости меня. Я обещал не причинять тебе боль. Я не умею по- другому. Ты свободна, я не стану насильно удерживать. Если хочешь, уходи. — Голос Ниалла сел, он сглотнул и продолжил: — Но если ты решишь остаться, я готов меняться. Ради тебя.

Катрин прижалась ближе к широкой груди, окропляя слезами платье Ниалла. Она всхлипнула, отстраняясь и ответила:

— Я не уйду.

— Тогда, научи меня быть нежным.

Бог щелкнул пальцами и они переместились в замок, подальше от Горного Хребта, где под грудой обсидиана навеки застыло презрение в некогда горящих серебристых глазах.

Ниалл к Катрин больше не приходил. С того момента, как они покинули Горный Хребет, Бог проводил ее до спальни, а сам прятался в кабинете, ссылаясь на занятость. Она просила встреч, но секретарь не пускала, говоря, что Повелитель решает серьезные вопросы. Девушку Ниалл просто избегал. Он хотел ей дать время выкинуть из собственного сердца холодные серебристые глаза. Ниалл искренне не понимал, что Катрин нашла в нем? Что вообще в нем всегда находили смертные? Вздохнув, Бог откинулся на спинку пушистого белоснежного кресла — подарок старосты его деревни. Он сидел в голубом шелковом платье с высоким воротником-стойкой и серебристыми ромбиками на манжетах; длинный ультрамариновый пояс обнимал его за талию, а на двух ладонях повязаны бинты (Ниалл тренировался в рукопашном бою с фантомами). Длинные платиновые локоны ниспадали по плечам воздушными змейками. На столике стоял кувшин с белым вином и маленькая прозрачная рюмка. Бог налил себе ароматный виноградный напиток и пригубил. На языке тотчас растеклась пряная сладость, а в груди жгло приятное тепло. Сквозь приоткрытое окно повеяло летней прохладой и Ниалл блаженно прикрыл глаза. Лица коснулись чьи — то горячие пальцы, невесомо погладили острые скулы и шевельнули пряди волос. Бог настороженно затаил дыхание и слегка приоткрыл веки. Когда чья — то ладонь взметнулась вверх, оказавшись в поле его зрения, он схватил ее свободной рукой и вскочил со стула. Стакан с вином рухнул, разливаясь на полу безобразной кляксой. Ниалл завел чужую ладонь за спину, а своей схватил гостя за горло.