Адриан тепло улыбнулся. Разгладились складки на лбу. Он схватил ее за ладонь, поднимая, и воскликнул:

— Передо мной не нужно преклоняться. Все маги Хаоса равны!

Он переплел их пальцы с Фанни и пошел навстречу собственному замку, а позади него как по щелчку пальца восстанавливались дома, колодца наполнялись чистой водой, а мусор исчезал. Люди ахали, радуясь бесконечной воде: горячей и холодной, что лилась в купели, а в домах зажигались камины, наполняя дома теплом, уютом, красотой. Они как завороженные следили за шагами Бога, за той безграничной силой, что лилась из его тела и в их разуме не осталось сомнений. Они последуют за ним — Богом Хаоса. За тем, кто дарует им долгожданную свободу.

В замке Бога Хаоса ничего не изменилось. Все те же просторные коридоры с мраморным полом, серая каменная кладка на стенах, уютные спальни его подданных, сохранившие их вещи на тех же местах, где они были оставлены, и горсти пепла от сожженных Ниаллом тел. Адриан вошел в тронный зал и зажег в канделябрах свечи. Зал был огромен: на пьедестале возвышался его трон — высокий, сделанный из обсидиана с резной спинкой, напоминающей танец теней. Длинный стол на почти пятьсот персон (магов Хаоса всегда было очень мало) из красного дерева и мягкие удобные стулья. В углах стояли вазы, в которые обычно помещались ирисы из его собственного сада. Фанни мялась у входа, осматривая помещение широко распахнутыми глазами. Весь тронный зал был усеян картинами и ни на одной не было самого Адриана. Или он не любил везде развешивать собственное лицо, или Ниалл уничтожил любое напоминание о брате.

— Ты можешь занять себе любую комнату, Дафна, тебе стоит отдохнуть. Будь готова к вечеру. Если хочешь, выбери для себя наряд из тех, что тут остался. Если, конечно, он понадобится, — не оборачиваясь, сказал Адриан, поглаживая указательным пальцем резные подлокотники трона. Он хотел добавить: «Если кто — то придет», но вовремя осекся.

Фанни поблагодарила и торопливо покинула зал. Как выбрать комнату, когда их тут сотни? Все и до вечера не осмотреть. Девушка решила действовать наугад. Поднявшись на второй этаж по витиеватой лестнице, на которой лежал мягкий серый ковер, а перила были выкованы из обсидиана, она сделала как в детстве. Фанни покружилась вокруг себя с закрытыми глазами, а затем просто выбросила руку и распахнула веки. Рука указывала на дверь в дальнем коридоре. Взмахнув ладонью, огонь Хаоса так легко сорвался с пальцев, что в груди затрепетало. Пару месяцев назад, темный огонь она могла вызвать только во время опасности, сейчас же он вспыхивал на пальцах подобно спичке. Свечи в канделябрах зажглись и, подобрав подол платья, Дафна распахнула дверь с бронзовыми ручками. Видимо, тут жил советник Повелителя или кто-то из значимых подданных.

Стены комнаты были обиты глубоким синим атласом с серебристыми узорами, напоминающими пушистые сливки волн, у большого окна в пол, занавешенного плотной серой шторой стояла кровать с белоснежным балдахином, на черной спинке вырезана фраза на непонятном для Фанни языке, похожим на тот, которым была написана книга Порядка. Девушка погладила шелковое белье и прошла дальше. Распахнув створки шкафа, она вскинула брови в изумлении. Внутри было разнообразие платьев от шелка и бархата, до легкого ситца и шифона. Девушка решила вернуться к ним позже. Она подошла к дубовому столу. На нем лежала кипа старинной бумаги и перо в чернильнице. Взгляд серых глаз зацепился за картину. На полотне блистало улыбающееся лицо Селены. Она сидела на полу у камина, ее голое тело обнимала пушистая белоснежная накидка, а у ног спала большая пятнистая собака охотничьей породы.

— Это была спальня сестры, — сзади раздался стальной голос и Фанни вздрогнула от неожиданности, оборачиваясь.

— Ты против? — уточнила она.

— Конечно нет, Дафна, хоть две комнаты займи, я буду только рад. Мне нужно отлучиться, чтобы подготовить все к предстоящему балу. Ниалл ни монеты не забрал из моего хранилища, — усмехнулся Бог. — Я скоро вернусь.

В тронном зале замка Повелителя Хаоса царил полумрак. Зажженные свечи в канделябрах отбрасывали на стены рыжие тени. Они причудливо танцевали под нежные звуки скрипки. В вазах стояли синие как море ирисы. Они наполнили комнату прекрасным ароматом, который в последствии сменился запахом всевозможных яств: от запеченного кабана до сочных ягод клубники. Адриан постарался на славу, чтобы стол ломился от еды и те жители, что пришли к Повелителю Хаоса, почувствовали себя значимыми и желанными.

Сам Бог сидел на троне, положив руку под голову и задумчиво смотрел на распахнутую настежь дверь. Его тело обнимало ситцевое черное платье с золотистыми ромбиками на манжетах. Объемные рукава скользили по предплечью, накрывая запястья легкой вуалью. Время перевалило за семь часов, а никто так и не пришел, даже Дафна задерживалась. Адриан боялся, что никто не захочет принять его, что они испугаются гнева Повелителя Света и не впустят магию в свою жизнь. Он вздохнул, собираясь подняться, но застыл, когда увидел кто вошел в зал. Это была девушка ослепительной красоты, в которой с трудом узнавалась Фанни. Ее тело обтягивало черное платье с открытыми плечами из шелковой тафты — плотной, но легкой. На груди золотистые узоры спускались к талии в форме буквы «V», а сзади на длинный шлейф были рассыпаны маленькие жемчужины, словно звезды в ночном небе. Она вышла на свет, цокая высокими каблуками бархатных туфель. Лаконичные, они разбавляли шикарный образ своей простотой. Адриан поднял взгляд и потонул в сером омуте ее дождливых глаз. Она нарисовала длинные угольные стрелки, которые придавали взгляду хитрости. На щеках лежал легкий, почти невесомый нежно-розовый румянец, а чуть приоткрытые пухлые губы манили. Они были похожие на спелую ягоду вишни. Бог сглотнул, когда она улыбнулась. Ему захотелось коснуться этих идеальных изгибов и четких линий, поцеловать так нежно, чтобы у нее забилось сердце. Ее локоны были уложены в высокий хвост, перевязанный ленточкой. Адриан поклонился и протянул ладонь, в которую Фанни вложила свою тонкую ручку, обрамленную черными бархатными перчатками. Он коснулся ее губами и выдохнул:

— Ты прекрасна!

— Достойно Повелителя! — ответила она, смутившись.

В коридоре раздался гул и звук десятка шагов. Адриан, затаив дыхание, смотрел на дверь, а Фанни тем временем расправила плечи и напряглась. Вдруг люди пришли бунтовать? На ее пальцах заклубился туман, а комната наполнилась запахом пепла. Бог повернул голову, отрицательно качнул головой и взял девушку за руку, переплетая их пальцы. Магия вмиг слетела с них, а сердце забилось чаще от горячего прикосновения. Когда в тронный зал вошли первые гости, Бог поклонился. Они застыли на месте. Одетые бедно, но в чистую одежду, в руках каждого было подношение. Кто-то принес букет собственно выращенных цветов, кто-то сверток, в котором была сшитая одежда, женщины несли блюда, которые Адриан тотчас поставил на стол, а дети прижимали к груди игрушки. Каждый, кто захотел примкнуть к Повелителю Хаоса, оторвали от сердца самые дорогие вещи. Некоторые принесли даже фамильные украшения. Все это было не нужно Адриану, но отказаться, тем самым обидев свой будущий народ, он просто не смог.

— Приветствую каждого, кто откликнулся. Да начнется пир! А после каждый из вас, кто захочет стать магом, получит частицу Хаоса. Я буду обучать вас основам лично и ежедневно, пока вы не научитесь контролю.

Люди все еще сторонились его, опасались подвоха, но когда Бог сел не на трон, а рядом с ними, за одним столом, они задумались о правильности собственного выбора. Неловкие паузы все еще возникали, но Адриан старался познакомиться с каждым. Он смеялся вместе с ними, шутил в ответ, играл с детьми, обсуждал с мужчинами оружие и поделился своей историей. Он рассказал как девушка помогла ему сбежать. Когда он говорил о ней, губы трогала улыбка, а ладонь касалась руки Фанни, легонько сжимая ее пальцы. Девушке показалось, что он не Бог вовсе, обычный мальчишка. Она смущенно отворачивалась, пряча вспыхнувший румянец. Адриан с трепетом слушал рассказы о пустых людях, которых Ниалл приказал уничтожать; как они прятались, убегая в леса. Периодически, в деревне появляется отряд Солнца и отлавливает народ. В глазах Адриана полоснул серебристый гнев.