— Неожиданно, — снова вклинился Альд.

— Хотя, почему — был, — продолжил Мэб, — он и сейчас считает себя боевым и напрочь отказывается сидеть в столице. Говорит, что его место — в секторе Код, на передовой, так как посмертная форма только увеличила его возможности в ближнем бою. Собственно, это самая больная мозоль моей семейки. Мол и без того мало личей, так еще и Сат лезет на рожон…

— Мне уже интересно увидеть этого бессмертного… — задумчиво протянул подселенец. И хотя его слова прозвучали довольно тихо, они легко заглушили голос боевого некромага. — Проблема уязвимости личей в ближнем бою занимала умы моих современников, и попытки решить ее…

— А я, кажется, понимаю, кто был примером для подражания у Мэба в юности.

— А, это очевидно, конечно. Учитывая то, с каким воодушевлением он рассказывает о своем дяде. Правда, меня тревожит то, что на твоей стороне похоже, будут симпатии меньшинства.

— Зато какого!

— Это верно… Независимо от того, что в нем не нравится родственникам Мэба, личем Сатуар от этого быть не перестанет. А для тебя мнение бессмертного сородича приоритетнее.

— Получается, мне нужно изо всех сил постараться понравиться деду Мэба не только потому, что он — глава рода, но и из-за того, что он — лич?

— Да. Как бы ты не отрицала это, но законы, принципы и критерии мира смертных для тебя больше не актуальны. Ты бессмертна до тех пор, пока не найдется тот, кто захочет и сумеет прервать твое существование.

— Как будто среди живых таких нет… — саркастически заметила я.

— Бессмертных среди живых нет точно. А насчет способных прервать твое существование… Конечно, есть шанс встретить кого-то с Последней Милостью в руке, но это событие куда маловероятнее, чем гнев кого-то из сородичей.

— При том, что как минимум один претендент на звание потенциального убийцы у нас уже имеется и вообще заседает в Совете.

— Именно. Поэтому тебе нужно заручиться симпатией и поддержкой как можно большего количества бессмертных, в первую очередь, — мрачно подытожил Альд.

— Судя по тону… предстоит увлекательное занятие.

— Время покажет. Мне нужно увидеть, какие нравы и настроения царят в обществе бессмертных. А уже на основе этого можно будет судить и о перспективах. Как знать, — в голосе подселенца послышалась улыбка. — Вдруг мое представление об обществе личей устарело, и ты соответствуешь ему куда больше, чем мне кажется.

— Зная мое чутье на приключения, я найду, чем выделиться.

— Кстати, ты опять отвлеклась. Нужно будет дополнительно поработать над внешней и внутренней концентрацией. Мэб уже минут пять ждет от тебя ответ…

Внутренне ойкнув, я переключила свое внимание на некромага. Поджав губы, чтобы не ухмыляться совсем уж откровенно, Мэб пристально смотрел на меня с безмятежным выражением терпеливого ожидания.

— Прости, — прошелестела я. — Отвлеклась.

— Я заметил, — некромаг не выдержал и таки ухмыльнулся. — В какой-то момент я понял, что ты меня не слушаешь, вот и решил понаблюдать, сколько времени так просидишь.

— Да хоть всю ночь напролет.

— И о чем общаетесь?

Мэб был одним из тех, кто знал о подселенце и, как мне очень хотелось надеяться, хранил эту мою особенность в строжайшем секрете.

— Общаемся… — я щелкнула челюстью. — О разном. И обычно это ощущается, как одностороннее выколупывание моего мозга через пятую точку.

— Странные у тебя ассоциации с учебным процессом.

— Я так понимаю, изменение тела — его затея?

— Да, чтобы ко мне было меньше требований.

Некромаг понимающе кивнул — куда и делась напускная легкомысленность.

— А я уж подумал, что действительно от кого-то скрываетесь, — вздохнул он.

Я вздрогнула и внутренне напряглась. Ни Мэб, ни Линс так и не узнали, куда и почему в конце осени я пропала на несколько недель, а затем вернулась измученной и с полуторным комплектом костей. При том, что измельченная в крошево часть этого комплекта изначально принадлежала мне, а мои нынешние ноги — трофей, взятый из тела того, кто это сделал.