— Она сказала, что ест все.

Мы старались даже не глядеть друг на друга. Словно всю нашу жизнь кто-то начал изучать под микроскопом.

Мы сидели так тихо, что услышали ее шаги по дорожке — ровно в семь. Ник бросился к двери — я подняла руку, чтобы удержать его. Будет неловко, если она решит, будто мы сидели и ждали ее, затаив дыхание. Я пошла к двери сама, осторожно придерживая живот одной рукой, и, прежде чем открыть, скроила любезную улыбку:

— Нора! Как хорошо, что ты решила нас навестить.

Она вошла и вытерла ботинки о коврик. Мне показалось странным, что она надела их для такой короткой прогулки. К тому же ботинки были сильно испачканы, словно Нора сначала долго бродила по полям. Она молча оглядела прихожую.

— Это Ник, — сказала я, буквально втащив ее в гостиную.

Она с интересом посмотрела на него.

— Привет. Я — Нора.

— Наша соседка! — Ник неловко пожал ей руку. — Э… позвольте?..

Он указал на ее куртку из вощеного хлопка, и на какое-то время они были заняты друг другом. От неловкости я чуть прикрыла глаза.

— Присаживайтесь! — выступила я. — Вот… чипсы… я принесу оливки… э… обед скоро будет готов.

— Спасибо, — она не стала садиться. — А это вам. Я решила, что алкоголь был бы лишним — вы вряд ли будете пить.

Это оказалась корзинка с яблоками маленькими, сладкими и свежими, все еще в капельках воды. Я заметила, что Ник кивнул с довольным видом. Когда я впервые сказала ему, что беременна, трясясь от чувства вины и опасаясь, что он посчитает сроки и все поймет, он сразу ввел в действие план «Ребенок». Мне тут же было запрещено пить любые алкогольные напитки — ни единого глоточка.

— Но, наверное, немножко-то можно… — вяло протестовала я, глядя, как он выливает в раковину открытую бутылку вина.

Ник швырнул бутылку в мусорную корзину с такой силой, какую я редко за ним замечала.

— А когда ребенок родится, ты и ему стакан вина нальешь?! Все, что ты выпиваешь, достается и ребенку! Ты должна это понимать.

Под запретом оказалась не только выпивка, но и рыба, морепродукты, орехи, кофеин, мягкие сыры, изделия из пластмассы.

Я взяла яблоки:

— Какая красота! Это из твоего сада?

— Собрала их, когда осматривала участок. Ветки проросли между столбами ограды, — Нора как-то странно, натянуто улыбнулась, опускаясь на диван. — Спасибо, что пригласили.

— Не за что. Вы недавно переехали? — Ник сел напротив Норы, а я стала разливать вино, с жадностью глядя на бархатистую красную жидкость.

— Да. Я недавно потеряла мужа, — сказала она таким странным тоном, словно он спрятался за спинкой дивана и в любой момент может выглянуть.

— Мне очень жаль, — Ник почтительно понизил тон.

А вы давно женаты? — она смотрела на нас по очереди, и ее взгляд напомнил мне луч прожектора.

— А… Где-то года три… Верно, любовь моя?

Я улыбнулась ему. У нас очень хорошо получалось изображать счастливую пару. Может, в мире вообще нет по-настоящему счастливых семейных людей. Может, все просто копируют то, что видели по телевизору и в кино.

— В марте будет три года.

Нора продолжила свою мысль:

— И теперь вы ждете ребенка. Как славно! Раньше люди бросались в это дело с головой, конечно, но можно и подождать пару лет, верно?

— Э… да, — Ник заполнил паузу за меня. — Мы очень волнуемся. В обеих наших семьях это будет первый внук, поэтому все так… волнительно.

Мне захотелось наорать на него, чтобы он подобрал другое слово.

— Мальчик или девочка?

Ник бросил на меня сердитый взгляд: «Кто эта женщина? Зачем ты заставляешь меня это делать?»

— Мы не знаем. Мы просили не говорить.

Нора пила вино быстро, с жадностью. Я решила, что она, наверно, тоже нервничает.

— Конечно. В этом мире осталось слишком мало тайн.

Ник откашлялся. Я принесла оливки, и мы принялись за них, радуясь тому, что даже такая мелочь может разрядить напряжение.

— А где вы жили раньше, Нора?

— А… В городе. У нас там был особняк — слишком большой и пустой для меня одной. Мне всегда нравились маленькие деревенские домики.

— Да. Мы очень полюбили эти места, верно, Сьюз? Всегда мечтал жить в старинном доме.

Странно было наблюдать, как твой муж разговаривает с совершенно незнакомой женщиной. Хотелось закричать: «Это неправда! Ты никогда мне такого не говорил!» Похоже на экзамен, который ты проваливаешь и не можешь понять почему.