Шрифт:
Катаемся с детьми на тюбингах. Хохочем. Веселимся.
Ярик периодически спит в своей прогулочной коляске.
Когда просыпается, то катается на ватрушке на коленях вместе с папой.
Вот наши типичные многодетные будни. Радость. Смех. Счастье.
Уставшие находим тихий уголок с лавками. Обедаем котлетками с батоном. Запиваем горячим чаем. Еда уходит влёт.
Дети разрумянившиеся. Мы довольные.
После подкрепления идём снова на горки. Устраиваем бои снежками стенка на стенку.
И в бодром настроении возвращаемся домой.
Вот ради этих эмоций и счастья наших детей мы и постарались сохранить наши отношения… замазать трещины…
Нам было сложно. Больно. Но вдвоём бороться было гораздо легче.
И хоть борец из меня никчёмный, я всё же нашла в себе силы отодвинуть неприятные воспоминания в сторону, сосредоточив всю себя на положительных эмоциях. А их было не мало за нашу восьмилетнюю жизнь бок о бок.
Так много хорошего на двоих. Так много любви. Было бы преступлением отмахнуться и дать этому пропасть.
Наши ошибки отдают горечью… но было бы неправильно отказаться действовать, погрязнуть в печали. Чтобы избегать их в дальнейшем, надо набираться опытом. А набираться опыта без ошибок ещё ни у кого не получалось.
Нам обоим пришлось посмотреть на нашу жизнь с другого угла. Вынести что-то полезное. Может, для себя не очень приятное, но зато это укрепило наши отношения.
Любой закат — это начало самого яркого рассвета. И в нашей семье наступила новая эпоха. Ярче… пронзительнее… глубже… мудрее…
И как выяснилось на этих самых ошибках и выстраивается наша жизнь. На кривых корнях деревья стоят крепче.
Нашим девизом стало изречение мудрецов: «Ошибается каждый. Признаёт ошибки — мудрый. Просит прощения — сильный.»
И мне очень повезло с сильным мужчиной. Он не сдался. Не стал обижаться в ответ. Терпеливо шёл вперёд, возрождая нашу любовь.
Глава 26
Как только появляюсь на работе Матвей приносит мне запись с диктофона, где Виталик полностью подтверждает мою невиновность.
Вечером даю её прослушать Настёне.
Она в шоке от такой человеческой жестокости. Для неё это чуждо. Таким людям, как моя жена, тяжело живётся в этом странном мире. И хорошо, что у неё есть я. Как ширма, отделяющая мою ранимую женщину от посторонней грубости и несправедливости.
— К сожалению, я не смогу предъявить эту запись в суде. Она незаконна. И не является доказательством.
— Как же ты будешь дальше работать с этими людьми?
— Никак.
— Что значит «никак»?
— Я ушел с поста генерального директора. Сегодня подписал заявление. На моё место поставили вот этого самого Виталика.
— А как же ты?
— А я возьму отпуск. Несколько месяцев побуду с вами. У меня есть сбережения. Плюс дивиденды от инвестиций. Голодать не придётся. А ты в это время расправишь крылья в профессиональном плане.
— Не нужно…
— Нужно! Я помогу!
Я действительно без лишней суеты и борьбы уволился из банка.
За время нечестных игр за моей спиной я накрутил из своих нервов целый клубок, и теперь готов плести интриги.
Тот самый акционер тут же продвинул на моё место Виталика. Как я и предполагал.
Осталось дело за малым. Дождаться, когда эта лодка сама потонет. А это лишь вопрос времени. Потому что Виталик усердный работник, выполняющий чужие приказы. А вот своих решений принимать он не умеет. У него нет чутья. Он не оценивает масштаб, с которым нужно смотреть в будущее.
Вот я его и оставлю расхлёбывать свои промахи и недальновидность.
А мне уже поступило с десяток предложений возглавить другие банки. Без испытательного срока. И зарплату предлагают удвоенную по сравнению с прежней.
Но я не тороплюсь.
Ведь я поклялся кому-то там наверху, что если мне помогут сохранить семью и удержать жену, то я отныне буду ставить её интересы выше своих.
Слово надо держать.
И я уже нашёл интересные заводы по обработке драгоценных камней, куда в ближайшее время свожу Настёну.
Возьму на себя детей, полностью развязав ей руки для творческой работы.
И уже через полгода забронировал выставочный зал, где будут представлены её работы.
За пару месяцев начнётся рекламная компания, чтобы мир услышал и стал узнавать имя моей любимой.