Шрифт:
Сразу бросаю взгляд на подругу. Она сидит на дальней кровати у самой стены, и в обсуждении новости не участвует. Оно и понятно. Кому будет охота включаться в беседу, где твой отец – новый секс-символ всего универа?
Я сажусь на свою кровать рядом. Бегаю глазами из угла в угол.
– Кааать… Все хорошо…? – осторожно спрашиваю подругу.
Та нехотя оборачивается.
– Да. – безразлично произносит в ответ, но я чувствую, что далеко не все хорошо.
Кусаю губу.
– Может, поговорим…?
Но не успевает подруга ответить, как через миг Заречная, будто назло, во всеуслышание произносит:
– Выходим мы с деканом на улицу, а там наши голубки стоят, целуются! Резников чуть воздухом не подавился! Устроили тут разврат! – журит меня Света, а девчонки дружно смеются.
В глазах Кати сверкает обида.
Вот черт…
Света была права… Он ей и правда нравится…
– Кать… - шепчу я, не обращая на Заречную никакого внимания. – Я не знала… Почему ты мне не сказала…?
– Я спать. – отсекает подруга, и тут же расстилает постель. Укрывается с головой одеялом, а я вижу, как хрупкие девичьи плечи трясутся.
Сжимаюсь и жалостливо свожу брови на переносице.
Ну что я за человек то такой…? Хотела, как лучше… А получилось…
Глава 7. ОСОБАЯ ЛЮБОВЬ.
– Ась, дай списать? – Пашка усаживается пятой точкой прямо на мою парту и стреляет глазами.
– Слезь. – бурчу, а сама на Катю кошусь.
Подруга и бровью не повела. Будто бы ей все равно на то, что случилось.
Только вот наши с ней отношения сильно похолодели. Половина недели прошла, а мы до сих пор ни разу не поговорили начистоту. И мне до чертиков перед ней стыдно…
– Ну Ааась… - тянет парень и делает жалобное лицо.
Подскакиваю со стула, хватаю его под локоть и веду в коридор, чтобы раз и навсегда расставить все точки над «и».
– Пашка, прекрати мне глаза мозолить.
– Стоп, стоп, стоп. – он выдвигает руки вперед. – Ты же моя девушка. – стоит, красуется, грудь колесом.
Я устало закатываю глаза.
– Не встречаемся мы, ясно тебе? Хватит мне досаждать!
– Ася! Ты с чего вдруг неприступная то такая? Не сама ли мне на шею вешалась три дня назад?
– Три дня назад вешалась! – упираю руки в бока. – А сейчас все изменилось!
Пашка хмурится. Я смягчаюсь.
– Паша, ты пойми, я необдуманно поступила… Ну ошиблась, с кем не бывает…? Не стоит тебе всерьез наш поцелуй воспринимать. Не до отношений мне сейчас, понимаешь?
– Понимаю. – серьезно кивает парень. Я выдыхаю. – На свидание когда пойдем?
– Паша!
– Ну а что? Я же правда все понимаю. Вам, девушкам, простых признаний мало всегда. Цветочки, кино. Это я тоже умею. Хочешь прямо сегодня сгоняем?
Я раздраженно тру пальцами переносицу. Пашка непробиваемый, словно танк.
– Паш, не могу я с тобой на свидание. Неправильно это будет…, по отношению к другому человеку…
– Ааа… - осеняет моего однокурсника. Взгляд стал серьезнее. Парень прищурился. – У тебя еще кто-то есть?
– Что? – о боги, он совсем не в ту сторону мои слова вывернул. Но и прямо говорить, что он Кате нравится я не имею права… - Да. – отвечаю решительно. – Да, Паша, есть. Ты прости, что в заблуждение тебя ввела. Парень у меня есть, и он ревнивый! Очень ревнивый! Так что лучше бы нам с тобой больше и близко друг к другу не подходить.
Кто ж знал, что эти слова не успокоят навязчивого ухажёра, а лишь сильнее его раззадорят?
Пашка размял костяшки, показывая, что к бою он готов хоть сейчас.
– Я за тебя любому по ушам надаю. Путь только пальцем тебя попробует тронуть.
– Паааш. – уныло тяну.
– Считаете это подходящим временем, чтобы выяснять отношения? – встревает в наш диалог грозный голос декана.
Мы замолкаем и оборачиваемся. Резников, с кожаным портфелем в руках, внимательно нас оглядывает и делает демонстративный приглашающий жест пройти обратно в аудиторию.
– Извините, Дмитрий Сергеевич. – потупив глаза произношу и плетусь за свою парту.
– Впредь время занятий прошу использовать по назначению. – невозмутимо летит мне в ответ.
Вы посмотрите, сам опоздал на половину занятия, а мне еще выговаривает.
– Что, Пашка, я смотрю, совсем голову от тебя потерял? – шепчет Катя, как бы между делом. А сама даже не смотрит на меня, что-то в тетради старательно пишет.
Я закрываю глаза и считаю до трех.
– Катя, между нами нет ничего. – виновато произношу. Кажется, подругу все же прорвало, и плотина молчания наконец дала слабину.