Я растерянно смотрю на дверь. Беспечные студенты радостно бегут на перемену. А я опять, похоже, обречена на вечные муки… Это что ж получается, я зря всю его пару не отрывала глаз от своей тетради и даже не пискнула?!

– Зачем? – со вздохом переспросила. – У меня планы были.

– Так отмени. – безучастно перебивает. – Ты моя помощница вроде бы все еще. – поднимает взгляд и смотрит на меня как бы нехотя. – Или мне сообщить ректору, что ты отказалась от этой должности?

Шантажист, чтоб его…

– Зайду. – бурчу я в ответ. – А надолго?

– Нужно помочь мне проверить конспекты. – кивает на внушительную стопку со своего стола.

Похоже – надолго… Но я более, чем уверена, что проверка конспектов – только предлог! Он, что, сам не в состоянии их проверить?!

Может быть хочет поговорить? Снова начнет читать мне морали о том, что все это было ошибкой?! Можно подумать без него я не понимаю…

До конца дня хожу будто в воду опущенная, и даже воспоминания о вчерашнем вечере «с доброжелателем» не помогают мне поднять настроение. Сердце словно предчувствует надвигающуюся грозу.

После пар плетусь к знакомому кабинету, точно на каторгу. Ноги не слушаются, и то и дело норовят увести меня в противоположную сторону…

Стучусь нерешительно. Специально слишком тихо и не отчетливо. А вдруг не услышит? Тогда я с чистой совестью могу сказать, что приходила, а он не открыл.

Но за дверью уже слышится голос Резникова приглашающий меня пройти в кабинет.

– Дмитрий Сергеевич, это я. – говорю тихо, разглядывая паркет.

– Вижу. – отзывается мужчина с должным ему безразличием. – Проходи. Берись за работу.

Я поднимаю глаза. Резников разделяет пачку с конспектами на двое, пододвигая одну из них мне.

– Так… Вы меня действительно конспекты проверить позвали? – выдаю я, гонимая легким непониманием.

Смотрит пристально. Совершенно серьёзно.

– А для чего же еще?

– Я думала… Вы хотите поговорить… - медленно продвигаюсь к его столу и присаживаюсь на краешек стула. – После того… После того, что случилось… У нас… Между нами…

– А ты хочешь? Поговорить.

Я дрожащими пальцами ухватила первую тетрадку за край обложки. Подтянула поближе.

– Не уверена… - произнесла почти шёпотом.

Чувствовала, как он смотрит, и буквы разбегались перед глазами. Очевидно, что смысл написанного в конспекте мне сейчас недоступен… Принялась с усердием спринтера листать шуршащие странички тетрадок.

Декан театрально вздохнул.

– Жалеешь об этом? – немного хрипло спросил. Неужели, волнуется?

– О чем? – если я начну листать страницы этих конспектов еще быстрее, то разожгу огонь.

Резников накрывает мои пальцы своими. Я судорожно выдыхаю. От прикосновения все тело бьёт током. Рука замирает. Будто в замедленной съемке поднимаю на него взгляд.

– О том, что я тебя поцеловал.

Мамочки, неужели мы и правда это сейчас обсуждаем? Может у меня слуховые галлюцинации? Но его губы двигаются в точном соответствии со словами. Значит, не показалось.

Энергетика в кабинете начинает мрачнеть, тяжелеть. Будто покрывается пеплом из недоговоренностей и противоречий.

Мне так хочется высказать ему все прямо в лицо. О том, что я чувствую себя настоящим предателем перед Катей. О том, что совесть неустанно твердит мне, что я влезла в чужую семью. О том, что я глаз ночью зачастую смокнуть не могу – всё думаю о нас с ним.

О том, что беременна. И ведь в моем рюкзаке лежат первые снимки нашего малыша. Что будет, если я прямо сейчас их достану и положу на стол перед ним?

Как изменится его взгляд и лицо? Он будет злиться? Или обрадуется?

Скорее – первое. Ведь мой ребенок помешает ему вновь построить семью с бывшей супругой и их общей дочерью. Все его планы тогда пойдут прахом. Из-за меня.

Поэтому…, нет. Я ни за что ему не расскажу обо всем, что творится в моей голове.

С губ срывается только один вопрос, который нещадно мучает меня уже целые сутки:

– Зачем Вы это сделали, Дмитрий Сергеевич?

Его пальцы все еще касаются моей кисти, и я не смею пошевелиться. Сижу, замерев, словно мышка перед играющим с добычей котом.

Но декан сам решает прервать тактильный контакт. Убирает руку, и мне вдруг становится как-то пусто и холодно. Мужчина встает, отходит к окну. Смотрит за стекла тяжело и задумчиво.

А потом, будто придя к неожиданному решению, разворачивается ко мне.