– Вы заинтриговали нас – каков же финал? – спросил мистер Ньюберри. – Так крокодил или собака привели принца к смерти?

– Я считаю, что он избежал этих судеб, как и первой, – ответила я. – Древние египтяне любили счастливые окончания, и храбрая принцесса, должно быть, тоже сыграла определённую роль.

– Вот и истинное объяснение вашего интереса, миссис Эмерсон, – вмешался Говард Картер[48], который преодолел длинный путь из Луксора, чтобы успеть на сегодняшнюю встречу. – Принцесса-героиня!

– А почему бы и нет? – улыбнулась я в ответ. – Древние египтяне относились к немногим народам – что древним, что современным – которые воздавали женщинам должное. Не так часто, как те заслуживали, конечно...

В этот момент Эмерсон потребовал слово, и я умолкла, поскольку высказала всё, что считала нужным. Он предал известности планы, которые мы обсуждали ранее.

– Потребуются большие затраты, а результаты сомнительны, – сказал преподобный Сейс. – Общество требует монументальных статуй и драгоценностей, а керамические черепки им ни к чему.

– Но это не должно нас беспокоить, – заявил Говард. Он был одним из самых молодых среди нас, и не потерял мальчишеского энтузиазма. – Это прекрасная идея, профессор. То, что нужно. Я не хочу критиковать месье Лоре, но вы знаете, как он пытался найти гробницу в прошлом году? С помощью зондажа! Ямы, вырытые наугад…

– Я знаю, что это означает, – прорычал Эмерсон, отталкивая свою тарелку с супом. – Это разрушительная техника. Вся территория Долины должна быть методично очищена до коренной породы. – Он откинулся на спинку стула, пока официант убирал пустую чашу и ставил перед ним рыбу. – Однако на это мало надежды, пока Ведомство древностей сохраняет контроль над Долиной и раздаёт концессии только своим фаворитам.

– Как насчёт Мейдума[49]? – предположил преподобный Сейс. – Пирамида никогда не была полностью очищена, и на кладбищах вокруг неё, безусловно, найдётся не одна мастаба[50].

– Или Амарна, – подхватил мистер Ньюберри. – Я помню, что вы работали там несколько лет назад.

Меня охватило трепетное чувство. Пирамиды – моя страсть, как метко выражается Эмерсон, но Амарна всегда будет занимать особое место в моём сердце, потому что именно там мы с Эмерсоном познакомились и обрели друг друга. Я выразительно взглянула на мужа. Он не менее выразительно смотрел на мистера Ньюберри, и я поняла по блеску в его глазах, что он собирается сказать нечто вызывающее.

– Да, так и есть, и у меня самые серьёзные намерения в отношении этого участка. Он исключительно важен для изучения одного из самых запутанных периодов египетской истории. С тех пор, как мы уехали оттуда, с археологическими находками было покончено. Никто и ничего, чёрт их всех побери...

– Эмерсон, ты преувеличиваешь, – быстро вставила я. – Там были и мистер Ньюберри, и мистер Питри...

– Всего лишь год. Типично для Питри. – Эмерсон отодвинул рыбу, откинулся на стуле и приготовился наслаждаться, провоцируя своих друзей. – Я считаю, что вы тоже долго не задержитесь, Сейс.

Преподобный Сейс был, к сожалению, одной из любимых жертв Эмерсона. Крохотного, тщедушного человечка многие считали выдающимся учёным, хотя у него не было официального образования, и он никогда ничего не публиковал. Уже одного этого было достаточно, чтобы Эмерсон преисполнился презрения. А религиозные убеждения преподобного, которых у Эмерсона отродясь не было, раздражали его не меньше.

– Я работал вместе с месье Даресси[51] в 1891 году, – сдержанно ответил Сейс.

– Когда он нашёл останки Ахенатона[52]? – Губы Эмерсона растянулись в выражении, которое можно увидеть на лице собаки, прежде чем она вопьётся вам в руку. – Я читал об этом невероятном открытии и был удивлён, что ему уделили так мало внимания. Вы действительно видели мумию? Даресси упоминает только обрывки бинтов для мумификации.

– Там действительно было тело – по меньшей мере, его останки, – осторожно произнёс Сейс. Ему уже приходилось видеть эту улыбку на лице Эмерсона.

– Конечно, вы его изучили?

Сейс покраснел.

– Оно было в ужасном состоянии. Сожжено и разорвано на куски.

– Очень неприятно, – серьёзно согласился Эмерсон. – И что с ней стало дальше?

– Полагаю, она оказалась в музее.

– Нет, это не так. В «Археологическом журнале» об этом не упоминается.

– Надеюсь, профессор, вы не хотите упрекнуть меня в недостатках памяти или зрения. Я видел эту мумию!

– Я в этом уверен. Я сам её видел – семь лет назад. – Эмерсон посмотрел на меня. Он так наслаждался, что у меня не хватило духа упрекать его. Я решила, что дружелюбное поддразнивание не принесёт преподобному никакого вреда. – Мы же не стали возиться с розысками чёртовой мумии, когда её украли у нас, помнишь, Пибоди? Жители деревни, должно быть, бросили её возле королевской гробницы после того, как разодрали на части в поисках амулетов. Но ничего страшного – всего лишь очередная ерундовая поздняя[53] мумия какого-то бедного простолюдина.