– Да, конечно, – рассеянно подтвердил Сайрус.

– Нам известна личность человека, ответственного за наши нынешние трудности, и у меня есть представление о том, как он получил сведения, которые вызвали его нападение на нас. Но я подозреваю, что он работает не в одиночку. Более того, твёрдо убеждена. Он должен был заручиться поддержкой Мохаммеда – того, кто сегодня напал на Эмерсона – поскольку, безусловно, слишком много совпадений мешает предположить, что этот инцидент не связан с остальными. Мохаммед отсутствовал в деревне уже много лет, и если я верно сужу о его характере, он не такой человек, чтобы из-за старой обиды рисковать физическим увечьем или тюремным заключением.

– У Эмерсона порядочно врагов, – задумчиво погладил подбородок Сайрус.

– Правда. – Я вытащила лист бумаги из портфеля, который принесла с собой. – Сегодня днём я составила короткий список.

У Сайруса отвисла челюсть.

– Один, два, три... Двенадцать человек, жаждущих крови Эмерсона? Похоже, он явно не терял времени зря?

– Список может быть неполным, – призналась я. – Эмерсон не терял времени зря ещё до того, как я повстречалась с ним, а с тех пор не перестают появляться очередные кандидаты. Это те, кто известен мне лично. О, постойте – я забыла мистера Винси. Так что в итоге – тринадцать.

– Надеюсь, вы не суеверны, – пробормотал Сайрус.

– Я? – беспечно рассмеялась я. – В любом случае это число бессмысленно. Велика вероятность того, что некоторые из этих людей мертвы или заключены в тюрьму. Альберто, – я аккуратно начертила после имени вопросительный знак – Альберто, несомненно, сидит в тюрьме. Обычно я навещала его, когда проезжала через Каир, но за последние несколько лет отказалась от этой привычки[183]. Хабиб – вы помните Хабиба...

– О, да. Он не раз пытался разбить голову моему старому приятелю[184].

– Он уже несколько лет назад выглядел достаточно скверно. Может быть, уже умер. Но крайне важно, чтобы мы попытались обнаружить нынешнее местонахождение этих людей. Если кто-то недавно был освобождён из тюрьмы или внезапно исчез из своих обычных прибежищ…

– От спроса вреда не будет,– согласился Сайрус. Его явно не убедили мои рассуждения, основанные, признаю, на достаточно слабых доказательствах. Я ощущала, что моё природное чутьё на преступные деяния гораздо надёжнее, чем логика, но чувствовала, что этот аргумент окажет на Сайруса не большее влияние, чем на Эмерсона, хотя Сайрус и высказывал свои оговорки более дипломатично.

Сайрус, нахмурив брови, провёл пальцем по списку. Он не остановился на том имени, которое, как я опасалась, могло вызвать болезненные воспоминания, а я, разумеется, была достаточно тактична, чтобы промолчать[185].

– Реджинальд Фортрайт, – прочёл Сайрус. – Племянник старого Уилли, тот, о котором писали все газеты? Храбро пожертвовал своей молодой жизнью в поисках дяди? Я думал, что он мёртв.

– Исчез в пустыне, – поправила я. – Однако, я считаю маловероятной его причастность. Во-первых, он знает... Нет, больше ничего не скажу. Кроме того, у Тарека... Хватит. Я сказала всё, что могла.

– У ваших знакомых такие необычные имена, – пробормотал Сайрус. – Черити Джонс, Ахмет-«Вошь»[186]... Сети? Я думал, что он тоже мёртв[187].

– Вы решили пошутить, – понимающе улыбнулась я. – Имя не имеет отношения к фараону, который действительно умер несколько тысяч лет назад. Но разве вам никогда не приходилось слышать это имя в современном контексте, Сайрус? Возможно, вам больше известно его прозвище – «Гений Преступлений»?

– Не могу сказать, что да, – ответил Сайрус, поднимая брови. – Звучит скорее, как имя персонажа десятицентового романа[188]. Впрочем – постойте, я слышал это имя от Жака де Моргана, бывшего директора Ведомства Древностей. Но в тот вечер он осушал один бокал за другим и, кроме того, утверждал, что ваш сын одержим афритом[189], поэтому, когда он начал болтать о «гениях преступлений», я как-то не обратил на это внимания.

– Сети – не африт, хотя и обладает некоторыми его чертами характера, – объяснила я. – В течение многих лет он контролировал чёрный рынок антиквариата в Египте. Безымянный, за исключением своих noms de guerre[190], мастер маскировки, чьё истинное лицо никто не видел, настоящий гений преступного мира…

– О, действительно, – согласился Сайрус.

– Да, действительно. Он, без сомнения, самый грозный из наших старых врагов, и логика заставляет считать его наиболее вероятным подозреваемым. Он замечательно разбирается в египтологии. Он руководит огромной преступной организацией. Его интеллект чрезвычайно высок и поэтичен; поиски «Затерянного Оазиса» – именно то, что воспламенило бы его воображение. И у него есть… особая причина враждовать с моим мужем[191].

– Не только самый вероятный подозреваемый, – медленно произнёс Сайрус, – но опережающий прочих на десять фарлонгов[192].

– Надеюсь, что нет, потому что наш шанс найти его равен почти нулю. Мы можем выследить всех остальных, но не Сети. Кроме того...

– Да?

– Не имеет значения, – пробормотала я. – По крайней мере, так говорил Эмерсон, и, возможно, он прав. Я не хочу, чтобы Эмерсон увидел этот список, Сайрус.

– Не страшно, если он не помнит никого из них. Это останется между вами и мной, Амелия. – Лицо Сайруса отражало удовольствие оттого, что он смог помочь мне. – Мы пустим власти по следу этих дам и джентльменов. И можем сразу начать с наивысшего уровня: если вы дадите мне копию списка, я отправлю телеграмму британскому генеральному консулу, сэру Ивлину Барингу, с которым немного знаком. Он самый могущественный человек в Египте и...