Слегка улыбнувшись, Ройс отцепил пальцы Бреанны от своего рукава и, перевернув ее руку тыльной стороной вниз, коснулся губами ладони.

— Что, трудно тебе пришлось? — прошептал он.

— Да.

Улыбка погасла. Взгляд Ройса стал серьезным. Он кивнул, давая понять, что чувства Бреанны ему понятны.

— Да уж. — Подведя Бреанну к креслу, он усадил ее и стал накрывать одеялами, пока она не оказалась в уютном коконе. — Я останусь, и мы поговорим. Только при одном условии: ты свернешься в клубочек под одеялами и попытаешься согреться. А то трясешься как осиновый лист.

Бреанна застенчиво улыбнулась: — Ты заметил?

— Заметил, говоришь? — Упершись руками в подлокотники кресла, он наклонился над ней. — Да ты с такой силой сжала зубы, что я испугался за твои челюсти, и так вцепилась мне в руку, что удивляюсь, как не порвала рукав. Ну что, я ответил на твой вопрос?

— Да, — усмехнулась Бреанна. Ройс легонько погладил ее по щеке.

— Ты потрясающая женщина, леди Бреанна Колби. Неужели твою силу духа ничем не поколебать?

Бреанна судорожно сглотнула.

— Я не знаю, как ответить на этот вопрос.

— Ты даже сама не понимаешь, насколько ты необыкновенная. Все знакомые мне женщины на твоем месте уже давно бились бы в истерике или попадали в обморок. А ты… Как бы тебе ни было страшно, как бы ни были плохи дела, ты всегда остаешься сильной.

— Это не сила, — честно ответила Бреанна, — а самообладание. Меня так воспитывали, и, думаю, со временем это стало моей неотъемлемой частью.

На его лице появилось странное выражение.

— Я это прекрасно понимаю. — Выпрямившись, он устремил взгляд на язычки пламени.

И вдруг Бреанна поняла, что Ройс говорил не о ней, а о себе.

Ее так и подмывало задать кучу вопросов, но, взглянув на его застывшую, словно изваяние, фигуру, она сдержалась.

— Спасибо за все то, что ты для меня сегодня сделал и что собираешься сделать. Мне очень нужна твоя помощь. Считая меня сильной, ты ошибаешься. Я вовсе не такая. Когда я увидела испачканную красной краской рубашку, то чуть не умерла от ужаса.

Ройс сел на коврик у камина и вытянул длинные ноги.

— Нет, я не ошибаюсь. Ты сильная. Но всякий разумный человек на твоем месте сегодня испугался бы. Испугаться не значит струсить.

— Я поняла. — Бреанна уткнулась подбородком в укутанные одеялом колени. — Как ты думаешь, каким образом он проник в дом?

— Хороший вопрос. — Языки пламени отбрасывали его лицо тени, делая черты еще более резкими, а взгляд мрачным. — Он мог проскользнуть мимо охраны, забраться в чью-нибудь карету и доехать до особняка. Если он был одет в черное, то мог с легкостью добраться в темноте до второго этажа незамеченным. Или тайком сесть в карету, доставляющую продовольствие, доехать до черного хода и подняты: по лестнице для прислуга, когда бал был в самом разгаре, мог… — Ройс замолчал, и его темные как ночь глаза сверкнули.

— Что? — заторопила его Бреанна. Он встретился с ней взглядом.

— Мог просто предъявить у двери приглашение и войти. Бреанна уставилась на него огромными, как блюдца, широко раскрытыми глазами.

— Ты предполагаешь, что этим убийцей может оказаться кто-то из моих гостей? Тот, которого мы пригласили на наш вечер?

— Я не предполагаю. Просто не исключаю такую возможность. В конце концов, что мы знаем об этом человеке? Только то, что он великолепно владеет оружием и что у него извращенный, хотя и блестящий, ум. Подобное описание может соответствовать индивидууму, принадлежащему к любому слою общества.

— Включая и наш. — Бреанна вцепилась в одеяло холодными как лед пальцами. — Если он один из приглашенных, то все еще находится в особняке. Он сейчас спит под моей крышей и замышляет дальнейшие мерзости.

— Если он здесь, — заметил Ройс, выделяя голосом первое слово. — Что маловероятно. Ты более или менее знакома с каждым своим гостем. Большинство из них в течение многих лет вели дела еще с компанией «Колби и сыновья», а некоторые приятельствовали с твоим дедушкой. Не говоря уж о том, что и я многих знаю лично.

— Это не исключает того, что он здесь. Но как нам это проверить? Не можем же мы начать расспрашивать всех подряд.

— Безусловно, нет, — покачал головой Ройс. — Таким образом мы лишь подстегнули бы убийцу к решительным действиям. Мой род занятий ни для кого не является секретом. Если преступник догадается, что я за ним охочусь, он может стать опасным. Он свято верит, что ведет игру, а мы лишь пешки, вот пусть и остается при своем мнении. Мы выясним все, что нам нужно, но осторожно. Очень осторожно.