Шрифт:
– Что с тобой сделаешь? Но в твоём распоряжении двадцать минут. В десять у меня – судебное!
Миха рванул с высокого старта, моля Бога, чтобы в сберкассе не оказалось большой очереди. Если в суде всё срастётся, он с гарантией успевал в супермаркет «Грошик», где срочно требовался мерчендайзер.
19
25 мая 2004 года. Вторник.
11.00–11.30
Жидких, скручивая тулово в поясе, грузно проворачивался на водительском сиденье. С учётом его габаритов и тесноты салона маневр давался с трудом. Свирепым взглядом Валера буравил забившегося в угол щуплого Молоткова.
– Какого хера ты обдолбился?!
– Я в поряде! Стимульнулся децл [99] ! И чё?! – гнилозубо окрысился Костян.
Жидких жадно рассматривал его. Зрачки крохотные, красные глаза лихорадочно блестят, дыхание прерывистое.
По уму следовало выкинуть наркота из машины и перебить делюгу на другое число. Но завтра истекал срок отдачи долга. Невозврат врубал счётчик с астрономическими процентами.
– Облажаешься – урою! – кулачищем Валера стукнул себя по колену, упиравшемуся в поднятый «ручник».
99
Децл – немного (жарг).
– Урыл один такой, – масть не позволила Молоткову смолчать, однако реплику он пробубнил под нос.
Валера сделал вид, что не расслышал.
– Маску сгоношил? – перевёл разговор в рабочее русло.
Костян вытянул из пакета угол эластичной ярко-зелёной тряпки в рубчик. Там же в кульке вытянутой зловещей формой выдавал себя двуствольный обрез.
– А я из чулка бабского замастырил, – на чугунной физии Пандуса треснул скупой горизонтальный шов.
Это он, типа, улыбнулся.
Вот кто кремень. Собран, молчалив, одет в неприметные бэуш-ные шмотки. После дела они улетят в мусорный бак. Обувка на ногах тоже одноразовая, но удобная и лёгкая – китайские полукеды. Чётки Пандус заныкал подальше, не время понтоваться. Самодельный малокалиберный револьвер заткнут у него под курткой за поясом. Не спереди, где он запросто провалится в штаны и попутно яйца отстрелит, а с левого бока рукояткой вперёд, чтоб без задёва выдернуть в нужный миг правой клешнёй.
– Ништяк, братуха! – Жидких одобрил Славкину боеготовность.
Вся надежда на него. Молоткова задача – ассистировать.
«Не должен напортачить, не банк шарашим, в целом-то он в адеквате».
Валера прикатил из Ярославля накануне вечером. Ни к старикам своим, ни, тем более, к Врублёвской не сунулся. Ночевал в родовом поместье – в фанерном скворечнике, затерянном среди сотни подобных халабуд в коллективном саду механического завода.
Три сотки земли, двухкомнатную «брежневку», да «Москвич-2140» нажили отец с матерью к пенсии. Стоило ради этого пять лет зубрить в Бауманке [100] всякие там сопроматы, а потом тридцать «пасок» [101] горбатить в КБ [102] «почтового ящика» [103] ?
100
Бауманка – Московский государственный технический университет имени Н.Э.Баумана.
101
«Пасок» – лет (жарг).
102
КБ – конструкторское бюро.
103
«Почтовый ящик» – наименование оборонного предприятия.
Критически оценивая благосостояние родителей, Валера не задумывался над тем, сколько денег те угробили на них с брательником. Адвокаты, возмещение ущерба потерпевшим, грев [104] . Антохе, раскрутившемуся в зоне на очередной срок, старики до сих пор возили передачки.
На въезде в сад полагалось отдать пропуск дежурному. Жидких проехал мимо вахты без остановки. Сидевший на лавочке дедан возмущённо подпрыгнул, но в погоню не кинулся. Валера чётко подгадал время – смеркается, но ворота ещё открыты. Распорядок он помнил с детства.
104
Грев – передача заключённому (жарг).
Окинув взглядом участок, отметил, что трудолюбивые предки всё перекопали и посадили. Старался не оставить следов своего пребывания, окурки пихал в пустую пачку.
Спал крепко, несмотря на короткий диванчик. Тишина и свежайший воздух усыпили лучше всякой водки. Разбудила звонкая стрекотня птиц. Жидких по пояс умылся дождевой водой из бочки, накоротке размялся. Потягиваясь, задрал бритую голову в прозрачное небо. Обожгла дурная мысль: «Может, последний раз на воле проснулся». Прогнал её куражливым матерком. Взбодрился горячим густым кофе из термоса, схомячил пару увесистых бутербродов с ветчиной. На аппетит он никогда не жаловался.
Потом заменил на «бэхе» госномера на местные. Острожские «гиббоны» [105] , как и всё их сучье племя по стране, имели моду тупо тормозить иногородние тачки. «Левые» номера были чистыми. Выйти на него через них проблемно – третьи руки, притом случайные.
В Ярославле Валерке делали алиби подруга и кент. Весь вторник с ними расписали по часам – где тусили, чего творили. Один из ходов имел сюрприз, на котором, чуть чего, менты уши сломают.
Свой мобильник Жидких оставил в Ярике, телефону отводилась важная роль в механизме страховки «на всякий пожарный».
105
«Гиббоны» – сотрудники ГИБДД (жарг).