Фомка глубоко задышал, а потом повалился на землю, лишившись сознания.

— М-да, — сказал Золотов. — Это не славные девяностые годы. Тогда люди и кипяток и чайники и утюги выдерживали. И сознания не теряли. А этому лошку хватило одних разговоров об этом. Терпила.

Через десять минут один из бойцов принёс ведро воды. Очевидно, в Неве зачерпнул. Другой боец вылил его полностью на до сих пор лежавшего Фомку, хотя мне казалось, что он притворялся. Дождавшись, когда пленник отдышется, Михаил продолжил:

— Ну что, Фомочка? Начнём конструктивный разговор?

— Я всё расскажу. Всё, что знаю. Я видел, как какой-то мужик с фальшивым глазом ходил к Хану.

— А Хан это…

— Главный наш. И вот он что-то ему затирал про оружие и херовую охрану. Вроде бы называл какие-то адреса. Всё, я больше ничего не знаю! Честное слово! — я увидел, как он разрыдался. — Отпустите меня… У меня — мать больная…

Фомка плакал как ребёнок. Только это были слёзы вызванные не только страхом, но и бессильной яростью. Если бы у него был сейчас хотя бы камень в руках, он бы не упустил своего шанса.

— Ладно, вставай, — Михаил приказал жестом поднять пленника на ноги, что сражу же исполнили его бойцы.

— Я свободен? — во взгляде пленника мелькнула надежда.

— Я сказал, что дам тебе шанс. И всё по-прежнему зависит только от тебя. Пошли.

Все двинулись обратно к реке. Всю дорогу туда никто не проронил ни слова. Когда дошли до берега, Михаил убедился, что никого постороннего тут нет: ни здесь ни на том берегу, до которого было не меньше четырёхсот метров точно. Все встали на краю берега, один боец двинулся к катеру, потом вернулся оттуда с бутылкой пятизвёздочного коньяка 0,7 литра и пятидесяти милилитровой стопкой.

— Что вы хотите? — робко спросил Фомка.

— Выпить с тобой хочу, — Золотов откупорил бутылку и налил полную стопку. — Боишься, что отравлю? Смотри, стопку беру себе, а бутылку отдаю тебе, — Шатун осушил свою ёмкость.

Фомка сделал несколько глотков. Крепкий напиток обжёг его пищевод, он отпрянул от бутылки.

— До дна пей, — приказал Шатун.

— Не могу…

— Жить хочешь?

— Да, — прошептал пленник.

— Тогда весь коньяк выпивай, — Золотов для убедительности вынул из-под форменной куртки пистолет, аналог ТТ из моего мира. — Или останешься здесь в горизонтальном положении.

Пленник снова приложился к бутылке, он понимал, что иного выхода у него нет. Он был вынужден давиться, много проливалось мимо его рта. Вокруг уже воняло характерным запахом спиртного напитка. Весь перед гимнастёрки Фомки уже был мокрым.

— Лучше пей, будешь много проливать, не сможешь уйти отсюда, — заботливо заметил Золотов.

Фомка раскашлялся, отвёл бутылку ото рта, от чего небольшие остатки вылились на землю. Его немного пошатнуло в сторону. Рожа стала красная, как у варёного рака. Взгляд поплыл.

— Ну-ну-ну, стой-стой, — снова заговорил Шатун, он посмотрела на реку. — Широкая река-Нева, да? — не дождавшись ответа, он продолжил. — А теперь мой шанс для тебя. Ты сейчас зайдёшь в Неву и поплывёшь.

— Да вы что? Я же плавать не умею…

— Помолчи. Ты поплывёшь. Если доплывёшь до того берега, даю слово, можешь быть свободен. Я тебе даже деньжат на поезд до Вологды подброшу. Ну а если не доплывёшь… — взгляд Шатуна встретился с пьяными зенками пленника. — Значит, не доплывёшь, — он взял нож, разрезал стяжку на руках пленника, хлопнул Фомку по плечу, от чего тот едва не потерял равновесие. — Давай, топай.

Я наблюдал, как Фомка неровной походкой плетётся к Неве, заходит в неё сначала по щиколотку, потом по колени, потом по пояс, и наконец-то он начал плыть. Я уже знал, что он не доплывёт, а Шатун это знал изначально. На какой-то миг мне этого урода даже стало жалко. Но потом этот порыв исчез также быстро, как и появился. В конце концов, он дважды хотел меня убить. И у него бы жалость не проснулась.

Фомка проплыл уже около шестидесяти метров, но силы стремительно покидали его.

— Собьёт дыхалку — и всё, — сказал Шатун и пожал плечами.

Пленник скрылся под водой. Потом он вынырнул, панически захлопал руками по воде. Мне показалось, что на его лице показалась какая-то глупая улыбка. Видно, он подумал, что это всё не всерьёз и сейчас за ним поплывут спасать.

— Помогите… — донеслось до берега, — люди добрые…

И всё. Руки Фомки ушли под воду вместе с ним. Вспенившаяся вода потихоньку успокаивалась. На поверхности появились пузыри. Последний выдох Феди Фомова. Бесславного мелкого преступника, совершенно случайно оказавшегося на уважаемой «должности» хозяйственника целой банды. Не думаю, что его Хан или кто-то ещё воспринимал всерьёз, поэтому Фому и отправили на рейд, потому что его было не жалко. Не удивлюсь, что «Красные байкеры» просто искали способ от него избавиться как от слабого звена. Через пять минут на поверхности Невы появился его труп, который сразу же подхватило течением.