— Подралась она. — Римма вставила своё слово. — Мне Камилла звонила и всё рассказала. Разве можно приставать так к парню, Лариса? Веди себя скромнее.

— Она ни к кому не приставала! — Даниил со злостью посмотрел на Римму. — У Вас неверные сведения.

— Неверные? Она девочка, а подралась с парнем! Так мне Камилла сказала, и что виновата в этой драке Лариса. — Римма, тоже недобро посмотрела на Даню.

— Ты бы хоть сначала узнала что случилось, дочь бы расспросила, а уж после обвиняла бы её. Ларису, утащили в комнату, Ярослав и ещё несколько парней и девчат, что хотели сделать, никому не известно. Вот она и зарядила Ярославу. — Защитил меня Даня.

— А ты куда смотрел? — Герман Алексеевич посмотрел на Даниила с укором. — Почему не защитил сестру? Что там у вас вообще творится? Разве можно так девочку бить?

— Меня Тим Романов на разговор вызвал, я и отсутствовал минут десять, а когда прибежал, то, Ярик уже на полу корчился. — Ответил Даня отцу. — Не успел я, иначе так бы ему надавал, что в больницу бы везти пришось.

— И надо было надавать. — Подвёл черту Герман Алексеевич. — Безобразие. Куда смотрит директор?

— Нет, тебе Лариса в свою квартиру возвращаться пора, не дело это. Раз не приняли тебя в классе, значит, не приживёшься. — Римма с неприязнью посмотрела на меня.

— Нет! — Герман Алексеевич ударил кулаком по столу. — Лариса будет жить здесь! И не смей тут приказывать!

У меня дар речи пропал, а Даня с улыбкой посмотрел на отца.

Зарецкие.

— Герман, ты вообще ничего не видишь? — Римма метала взглядом молнии. — Ты ослеп?

Герман Алексеевич отдыхал после обеда.

— Что я должен видеть? — Вяло спросил он. — Не ослеп, пока. Зрение у меня неплохое. Тебя вот вижу, как ты с дочерью обращаешься, тоже вижу. То что не любишь её, тоже заметно. Что, я ещё видеть должен?

— Ты не понимаешь, что Лариса с Даном. В общем они в отношениях, и Камилла это, кстати, подтвердила! Тебе не кажется это ненормальным?

— Нет не кажется. У тебя доказательства какие- то есть? Ты видела что они вместе?

— Там и так хорошо видно, они спят давно вместе, так мне кажется. — Римма отвернулась от мужа. — А тебе всё равно.

— А тебе нет? Не всё равно? А-а-а-а, ты же Камиллочку бедную, несчастную пожалела, сердобольная. Лучше бы ты к Ларисе так относилась, она дочь родная, а Камилла кто?

— Невеста Даниила, вот кто! Это Лариса, кто? И ты должен поговорить с Даниилом, о том чтобы он пересмотрел отношения с Камиллой и снова вернулся к ней. — Римма была в гневе, эта Шаталовская порода, всех перемутила и в школе и дома.

— Я тебе сказал, что не нравится мне, эта девчонка Барских, и ты не представляешь, как я доволен, что Даниил порвал с ней отношения! Нравится ему Лариса, пусть с ней будет, я не против. Лариса хорошая девочка.

— Но, пойми…

— Разговор окончен! Или ты поругаться хочешь? Не советую! А, ты же к Павлу не равнодушна. Римма, что скажешь? Молчишь? Запомни, он не бросит из-за тебя свою жену, изнаешь, я не держу тебя, хочешь уйти, иди.

Римма молчала.

До понедельника синяк у Ларисы почти прошёл, губа зажила, поэтому в школу приехали в полном порядке. В классе конечно, все знали что случилось на балу, некоторые даже видели. Ярик пришёл как ни в чём не бывало, с синяком под глазом и разбитой губой. Это что его, Лариса так? Вроде она сказала что в грудь его ударила. Ходил не роняя достоинства, с гордо поднятой головой. Героем себя чувствовал.

— Видел? — Егор кивнул на Ярика. — Это Тим ему пару раз врезал, за то чтобы он девчонок не бил.

Тим? Надо же. Ты смотри, какой Робин Гуд. Борец за справедливость. Когда стал таким? Наверное, правда в Ларису мою влюбился. Тимка, Тимка, пролетел ты в этот раз, Лариса моя. Давай уж, так что с Камиллой, как то мирись, да встречайся. Вот у нас вкусы с тобой. Одинаковые.

— Мы удивились даже, вот это Тим! Он девчонок вообще ни во что не ставил, смеялся всегда над ними, а тут вступился за Ларку. Влюбился, точно.

— Хммм, выходит что так. — Усмехнулся я. — Вот тебе и Тимка-непобедимка.

Засмеялись, эта кличка прилипла к Тимке с девятого класса. Он сам себя непобедимым считал, в плане, что ни одна девчонка не завоюет его сердце. Вот и с чьей то лёгкой руки назвали его, Тимка-непобедимка. Оказалось, не такой уж он и непобедимка.

— Ты что-нибудь понимаешь? В нашем классе революция? Тот, кого считали главным подлецом, благородство проявил. — Помотрел на Егора.

Он пожал плечами.

— Не знаю Дан. Может, повзрослели мы? Ты ведь говоришь: хватит ребячеством заниматься. Наверное и правда, время пришло пересмотреть отношения в классе. Я в прошлом году об этом задумался, когда Тим опозорил Надю. Ох и зло меня взяло тогда, вот подонок, больше его назвать никак нельзя.