Но никто не должен знать о моём дефекте. Так что я вяло поплёлся за переставшим спешить охотником. День скомкался в кусок глины, меня всё чаще наказывали за невнимательность, но у меня просто не было моральных сил на то, чтобы быть внимательным. В горле обосновался ком обиды на весь мир. Будь у меня горшочек, я бы лучше справился с первым выходом.

Ночью перед сном, вжавшись в тёплый бок спящего охотника, я расплакался. Тяжело глотая слёзы отчаянья, старался только ничем не выдать себя, напрягся, как камень, чтобы не выдать дрожи.

Проснулся уже днём, под боком горел костёр, солнце припекало в зените. Я был в недоумении. Давно так много не спал, года три точно.

— Проснулся, наконец, — недовольно прошелестела волна голоса.

— Да, простите, Дрим.

Неожиданно, от него не было злости, он сидел у костра, протянул мне палочку с мясом, в которое я тут же вцепился зубами. Я ел и чесался весь от укусов мошкары, сжавшись под его взглядом.

— Ты — молодец, — неожиданно выдавил из себя Дрим. — Мало кто может похвастать такой выдержкой.

В голосе, и правда, было нечто вроде одобрения. Я удивлённо посмотрел на старшего.

— Четыре дня в походе, а ты только вчера окончательно выдохся, — мягко прошуршала волна, уже совсем без недовольства.

— Четыре? Три же всего прошло?

— Ты целый день шёл, ни на что не реагируя, на одной силе воли.

Вот тут меня проняло. Четыре дня? Я стал перебирать в памяти всё, но ничего не мог вспомнить, было всего две ночёвки!

— Не смотри на меня так, такое бывает. Когда сильно устаёшь, но упрямо идёшь дальше. Некоторые и больше дней теряли, когда шёл зверь за них.

Я тяжело сглотнул ком.

— Извините, — прошептал я, чувствуя стыд.

— Хм. Я бы и сегодня тебя поднял и заставил идти дальше, это полезно для зверя. Но мы уже пришли.

— Куда? — на меня тут же зыркнули зло, мол, я слишком много говорю попусту.

— Мы подошли к территории красных обезьян, сегодня ты докажешь им, что честно победил в круге. Так что ешь, отдыхай, к закату будет бой со зверем.

Я с трудом качнул головой, принимая свою судьбу. Да, так должно быть, совсем забыл, что, убив одного из племени зверей в круге, нужно доказать, что ты это сделал не зря и стал сильнее. В душе зашевелился страх. Едкий и мерзкий, он шептал на ухо о том, что я недостоин, что я — гнилое семя. Без горшочка бой со зверем — верная смерть. В круг приходят только молодые без горшочка, таков закон. Второй бой же будет насмерть с тем, кто уже получил горшочек, но ещё не сильно освоился с ним. Как должен был я. Но я-то гнилой…

Я сжался в комок от неожиданности, когда мне на голову легла большая и мягкая ладонь, она ласково прошлась по волосам.

— Я обещал твоей маме, что верну тебя. Так что ты победишь, я в тебя верю, — волна прошуршала с ласковой заботой, с силой веры.

Но мне стало ещё хуже от его слов. Я же… я недостоин такой заботы. Резко затошнило, отчего я чуть не избавился от еды прямо на Дрима. Но спасла мысль. Даже не мысль — одно слово. Никто. Никто. Никто. Никто… Никто.

Чуть оклемался — сразу тайком вытер предательскую слезу. И стал делать тренировку без жалости к гудящим мышцам. Пустая голова избавила от страданий, и я не остановился после окончания медитации, сразу же начал второй цикл. Потом третий.

— Пора, — прошуршала спокойная волна, прервав четвёртый цикл на середине.

Дрим провёл меня по очень старой тропе, которая проходила чуть в стороне от нашей стоянки, тоже старой. Тропа заканчивалась ровно выложенным камнями кругом, в центре которого росло тонкое деревце. Лишь подражание кругу священного копья, но едва ли в нём пролилось крови меньше, чем в настоящем.

В прошлый раз я попал в кольцо спящим, в этот же раз должен был сделать это сознательно. То, что раньше стучалось мне во снах, приходило в тысяче фантазий, теперь давалось мне с невероятным трудом. Будто по чужой воле я перепрыгнул нагромождение тщательно вычищенных от грязи и мха камней, лишь в некоторых трещинах было видно, что обезьяны чистят их как могут.

Оказавшись внутри, я достал кинжал. В этом круге не нужно сражаться голым для большей награды от копья, человеческая шкура слишком тонка по сравнению со звериной. Кстати о награде… а что я получил? Видения каких-то мест? Там в круге мне всё казалось сном, но сейчас я в первый раз задумался о том, что же мне показало копьё. Так задумался, что чуть не пропустил момент, когда оказался в круге не один. С противоположной от меня стороны в круг запрыгнула большая рыжая обезьяна, она держала в руке длинную палку с каменным наконечником, имитируя этим копьё.

Я медленно достал из ножен свой кинжал, держа его обратным хватом. Сам не знаю почему, но мне так было удобнее, и даже с чужаком я держал его так же. Забавно, что я так легко сроднился с этим оружием. Будто меня совершенно не волновала схватка, всмотрелся в переливы чешуйки, будто медь с синими прожилками. Но медь не может резать камни, даже стихийная медь редко бывала хороша для оружия. А ещё к этому материалу не приставала плоть чужих и не разъедала его, хотя я точно знал, что даже лучшая стихийная сталь темнеет от неё. Лишь слёзы Старшей Сестры обладали таким свойством, насколько мне известно. Неужели вся шкура дракона — из них? Беда.