— С твоей памятью творятся странные вещи, — вдруг начинает оправдываться Ноа, — и этому, например, у меня нет объяснений. По крайней мере, это никак не связано со мной.

— Снова врешь, — резко выплевывает Тина. — Я буквально чувствую твою ложь.

— Мы расстались, ясно? — уже чуть грубее. — Мы расстались, потому что один из нас — чертов мудак.

А вот это уже больше похоже на правду. Не хватает деталей, но уже хоть что — то.

Ноа поднимает руку, прикасается ладонью к щеке Тины и поглаживает ее большим пальцем: нежно, медленно, с любовью. Сердце защемляет от мысли: что же они оба натворили, раз умудрились сломать такие теплые некогда отношения? Это видно — между ними было что — то серьезное и крепкое; видно чувства и заботу. Так что же произошло?

— Я обидела тебя? — навскидку спрашивает Тина. Нужно ведь с чего — то начинать.

Ноа замирает и, кажется, перестает дышать; убирает руку от её лица.

— С чего ты это взяла?

— Просто знаю себя. Мой язык часто всё портит, — криво ухмыляется Тина. — Я бы не удивилась, если…

— Господи, прекрати этот бред, — Ноа отстраняется, подходит к дивану и усаживается на него, упираясь локтями в колени.

— Тогда ответь, что между нами произошло? Почему все вокруг только и делают, что лгут? Отец, Мэттью… даже Мартина, в конце концов, — она испуганно округляет глаза. — Черт возьми, да чтобы заставить ее врать, это нужно охренеть как накосячить!

— Присядь, — Ноа несколько раз хлопает ладонью по дивану, призывая расположиться рядом. Тина послушно соглашается, но садится чуть поодаль. — Как бы я не хотел, но мы не можем обсуждать эту тему. И дело не в том, что мне не хочется об этом поговорить — поверь, еще как хочется, — но твой отец выдал мне запретительный приказ. Это значит, что я даже смотреть в твою сторону не могу.

Ноа замолкает и поворачивается к ней лицом, не скрывая горечь, скопившуюся во взгляде. Тина чувствует ее, пропитывается насквозь, отравляется ею, понимая, что Ноа не врет — уж точно не сейчас. Он действительно не может сказать истинных причин таких сложных отношений между ними. Вот только есть еще одна проблема, помимо этой: Тина не успокоится. Не теперь. Ноа на самом деле думает, что после этого вопросов станет меньше? Думает, что Тина не пойдет к отцу, чтобы наконец заполнить прорехи в собственной памяти? Напрасно.

Возле финишной прямой очень сложно нажать на тормоза. Она, в конце концов, имеет полное право знать, почему лишилась того малого, чем могла гордиться и восхищаться.

Тина любит Ноа — тепло в груди не обмануть. Тина полюбила бы его, даже встретив однажды в другом городе, в другой жизни. Если бы она не вспомнила о нем, то могла влюбиться снова, здесь и сейчас. Просто потому, что Ноа — чертов идеал, собравший в себе весь комплект совершенных качеств. Чертов идеал для Тины, которую все держат за последнюю дуру. Или ребенка, нуждающегося в защите.

Это раздражает, и это нужно прекратить. В голове Тины рождается гениальный план, по завершению которого она будет знать точную причину этого гнилого вранья. План, в котором выигрывают обе стороны: Ноа остается честным с самим собой, а Тина не изменяет своим дебильным выходкам, но и не чувствует за них какую — либо вину. Она просто делает то, что нужно, и не задумывается о последствиях.

Пожирающее любопытство и чувство справедливости сейчас играют на стороне Тины.

— Ладно, допустим, что твоего ответа мне оказалось достаточно, — она кивает и задумчиво смотрит куда — то в стену. — Я не буду спрашивать у тебя о причинах нашего расставания, ты ведь всё равно не ответишь.

— Тина…

— Просто выполни одну мою просьбу, — перебивает она.

И замолкает, поворачиваясь к Ноа лицом. Прослеживает реакцию и чуть прищуривается, ожидая ответ.

— И о какой же услуге ты просишь? — осторожно спрашивает Ноа.

— О самой обычной, — Тина пожимает плечами. — Разреши мне остаться.

Ноа молчит пару секунд, хмурится, словно пытаясь найти в сказанном какой — то подвох, словно не веря в слова Тины, оскорбляясь ими.

— Я и не собирался тебя прогонять, — наконец отвечает тот. — Никогда бы не прогнал.

— Хорошо, — улыбается Тина, пряча за этим жестом свои недобрые намерения.

Запретительный приказ, говорите? Отлично, так тому и быть. Кажется, там указывается не только наказание, но и его следствие. Осталось только найти эту чертову бумажку, а это значит, задержаться здесь чуть дольше. Совместить приятное с полезным. Окунуться в то время, когда у них всё было хорошо. И пусть Тина пока что не знает причины, по которой всё полетело к чертям, она ведь может притвориться, что это неважно.

Тина умеет достигать желаемого, потому что то время, когда она игнорировала проблемы, уже давно прошло.

***

Весь следующий день Тина проводит у Ноа: они готовят вместе обед, смотрят фоном какой — то сериал и разговаривают о чем угодно, только не о прошлом. Притворяются, что его и не было вовсе, причем делают это весьма умело, по крайней мере, Тина.

Ноа счастлив — это заметно по улыбке, которая слишком часто украшает его лицо. А Тина пытается не утонуть в огромном количестве мыслей. Она пытается вспомнить — хоть что — нибудь, совсем чуть — чуть, ну пожалуйста; пытается подстегнуть память, невзначай прикасается к Ноа и наблюдает, изменится что — то или же нет. Ударит ли память по затылку и выкинет ли те факты, против которых не будет контр — аргументов.