Дождь разбивает молчание в комнате, которое стало таким концентрированным и напряженным, что можно поджигать. Ноа смотрит практически не моргая, смотрит долго и пристально, а затем резко встает и подходит вплотную. Прохладные ладони обхватывают лицо Тины, а губы прикасаются к её губам в нетерпеливом, голодном поцелуе. От неожиданности Тина ошарашенно округляет глаза. То, что нужно. То, что необходимо. Оказывается, ей требовался простой поцелуй, чтобы расставить по полочкам книги в своей голове. Чувства настоящие, живые, насыщенные. Они похожи на те, что она однажды ощущала во сне, когда упала с пирса в воду. И Тина, недолго думая, приоткрывает рот, впуская ласкающий язык.

Ноа низко стонет и делает несколько шагов вперед, понукая Тину неуверенно отступить назад. Спина упирается во что — то твердое и гладкое — стена для них становится опорой. Руки движутся смелее, опускаются на шею, поглаживают её, а сам поцелуй становится гораздо откровенней. Тина закрывает глаза, чтобы полностью утонуть в ласках, не отдавая себе отчета, не спрашивая у внутреннего голоса, правильно ли она поступает. Нет, Тина просто плывет по течению.

— Я так скучал по тебе, детка, — шепчет на ухо Ноа, когда обхватывает ладонями её ягодицы. — Господи, ты не представляешь, как же я скучаю по тебе. Я не смогу остановиться, слышишь?

— Не останавливайся, — Тина просовывает руки под его футболку и оглаживает идеальный торс, крепкие мышцы, а затем и вовсе снимает её. — Я не передумаю, поверь мне.

Ноа вновь целует, подхватывает Тину за задницу и медленно ступает в сторону спальни, отрываясь ненадолго от губ и всматриваясь в карие глаза со щемящей сердце нежностью. Тина чувствует, нутром ощущает, что знает Ноа гораздо лучше, чем думает, потому что дежавю не отпускает ни на минуту: она видела похожий взгляд, она определенно помнит такие же горячие прикосновения и поцелуи; она знает запах, принадлежащий Ноа.

Она словно давно и беззаветно любит его, но не может в это поверить.

***

Ноа аккуратно укладывает Тину на кровать и ложится сверху, стараясь не придавливать своим весом. Одной рукой он упирается над её головой, а второй, неотрывно глядя в глаза, ведет по груди, вниз, к животу. На несколько секунд его пальцы замирают возле резинки домашних штанов, как будто ожидая молчаливого разрешения. Тина кивает. Простонав, Ноа наклоняется к её лицу и завлекает в поцелуй, одновременно с этим проникая рукой под одежду. Приоткрыв рот, Тина слегка раздвигает ноги и прогибается в спине, впуская Ноа. Его пальцы поглаживают клитор, ласково обводя влагалище круговыми движениями. Тина стонет, желая, чтобы он проник внутрь. Хочется чувствовать заполненность, хочется ощущать его. Хочется быть ближе.

Ноа целует Тину в шею и прикусывает мочку уха, медленно вставляя палец во влагалище. Тина крепко впивается ногтями в его спину, растворяясь в эмоциях. Они такие насыщенные, что Ноа зажмуривается, сильнее трахая её пальцами, а затем, рыкнув, убирает руку и резко стягивает с Тины штаны. Раздвинув ноги шире, он поцелуями спускается по животу, чуть приподняв её футболку и уделив внимание округлой груди. Возбуждение накрывает густой пеленой. Тина чувствует на клиторе горячее дыхание, а затем ощущает влажный язык, и не может сдержать протяжного стона.

— О, господи, — шепчет она, закрыв глаза и поддаваясь движениям языка. — Боже мой, Ноа. Я не могу.

Тот не спешит, вылизывает Тину медленно, ласково, проникая языком во влагалище и нежно поглаживая пальцем клитор. Прогнувшись в спине, Тина еще шире раздвигает ноги и смотрит на Ноа одурманенным взглядом. Ей кажется, что она сейчас кончит только от оральных ласк, но Ноа не останавливается. К языку добавляются пальцы.

— Ноа, — стонет Тина. — Ноа, вставь в меня член, — умоляет она. — Пожалуйста, я хочу почувствовать твой член.

Глаза Ноа загораются ярко — алым. Он оголяет клыки, а затем и свой член: ровный, увитый венами, толстый обрезанный член. Через секунду Тина чувствует его в себе. Это приятное понимание — Ноа внутри, трахает её резкими толчками, вбивая в матрас. Она дышит рывками, двигая бедрами навстречу движениями, и закидывает ноги ему на поясницу.

Не останавливаясь, Ноа ложится сверху и проводит ладонью по лицу Тины, убирая волосы со лба и щек. Его взгляд такой заботливый, такой внимательный. Ритмичные движения сменяются мягкими, и на фоне этого взгляда всё становится таким хрупким. Ноа в ней, и это до такой степени прекрасно, что просто невыносимо. Ноа так смотрит, и это до такой степени восхитительно, что хочется плакать. Нежность мягкими крыльями щекочет грудь, и Тина громко стонет, выгибается, зажмурив глаза.

Ноа покрывает короткими поцелуями её щеки, шею, ключицы, а дыхание одно на двоих. Тина улетает. Испаряется из этой реальности. Непомерно.

Толчок. Еще один. Следующий.

Один удар сердца. Второй. Третий.

Тина растворяется. Тины здесь нет. Она лишь прижимается к Ноа всем телом, принимая еще глубже. Тот начинает ускоряться, прикусывает белоснежную кожу на плече, оставляя там свою метку, и низко стонет, когда входит до предела. Затем снова и снова.

Перед глазами взрываются звезды. Жидкое тепло по венам и густая эйфория, что накрывает, словно наркотический приход. Они кончают одновременно, сливаясь в горячем поцелуе и роняя стоны в самые губы.