В апреле 1943 года с курского аэродрома на разведку вылетел экипаж старшего лейтенанта Озеркова. Рядом с ним были штурман лейтенант Соловьев и стрелок-радист старшина Русанов. Им было приказано сфотографировать железнодорожный узел и аэродром в Брянске. Линию фронта воздушный разведчик пересек благополучно. Внимание привлекла дорога, по которой в сторону Орла двигались танки, самоходки, бронетранспортеры с пушками. Русанов быстро зашифровал радиограмму и передал ее в штаб фронта. Теперь можно было следовать дальше — на Брянск.

Неожиданно из-за тучи внизу появились три «фокке-вульфа». Они с ходу атаковали самолет-разведчик и подожгли правый мотор. Озерков попытался сбить пламя крутым скольжением к земле. В это мгновение навстречу «петлякову» выскочили еще три вражеских истребителя. Видимо, предвкушая легкую победу, они смело приблизились к нашему самолету на довольно близкое расстояние. Стрелок-радист Русанов не растерялся: бросив торчавший из нижнего люка крупнокалиберный пулемет, он метнулся к бортовому скорострельному, поймал в прицел ближайший истребитель и дал очередь. «Фокке-вульф» вспыхнул и ринулся вниз. Почти одновременно на «петлякове» раздался взрыв. Он резко клюнул носом и пошел кругами к земле. Вражеские истребители как коршуны бросились на него со всех сторон. Еще один взрыв потряс «петлякова». Замолчал пулемет из штурманской кабины. Как потом выяснилось, Соловьев был убит. Озеркову снаряд раздробил ногу, у Русанова кровь заливала глаза. Впоследствии медики удалили у него из головы 23 осколка. Смахивая свободной рукой кровь, Русанов выглянул в астролюк и увидел совсем рядом немецкий истребитель. Очевидно, у гитлеровского летчика кончились боеприпасы, а на таран они никогда не решались. Но опустели пулеметные ленты и у стрелка-радиста. Стиснув от злости зубы, он погрозил немцу кулаком. Тот ухмыльнулся и показал большой палец, дескать, молодцы. Так наши отважные ребята заслужили похвалу даже у врага.

Озерков принял решение посадить самолет на молодой сосняк, расположенный на территории, как ему было известно, контролируемой партизанами. Только ведь и молодняк бывает разным: от удара в стволы «петляков» тотчас превратился в груду обломков. Озеркова и Русанова выбросило на землю. Первым пришел в себя Русанов. Он услышал стон и просьбу Озеркова: «Перетяни мне чем-нибудь ногу». Превозмогая боль, стрелок-радист отрезал от парашюта стропу, дополз до товарища. Наложив жгут выше колена, Русанов оттащил Озеркова подальше от самолета, укрыл лапником. И откуда только взялись силы — каким-то образом встал на ноги и, шатаясь из стороны в сторону, побрел искать партизан. Можно сказать, ему здорово повезло: он наткнулся на их передовой пост. А вскоре наши летчики оказались в одном из отрядов партизанской бригады Героя Советского Союза М. Дука. Через месяц Русанов вернулся на аэродром, а Озерков был отправлен партизанами на Большую землю в госпиталь.

Бывали случаи, когда наших летчиков, попавших в такую же критическую ситуацию, выручала смекалка. Однажды за линией фронта самолет-разведчик, на борту которого были пилот Журавлев, штурман Чернобай и стрелок-радист Жариков, тоже атаковала большая группа истребителей. История повторилась: и у них кончились боеприпасы. Правда, у гитлеровских летчиков они еще были. В какой-то момент все вместе кинулись к хвосту «петлякова». Несомненно, участь его была уже решена. И тогда стрелок-радист вдруг вспомнил про сигнальные ракеты. Высунувшись из люка, он выстрелил навстречу истребителям сразу из пистолета и ракетницы, И произошло необъяснимое: истребители резко отвернули от «петлякова», поспешно скрылись в облаках. Тем временем самолет-разведчик успел улизнуть за линию фронта.

К нашему большому горю, этот экипаж через несколько дней был по ошибке сбит своими же истребителями. Летчик и штурман погибли, а стрелок-радист спасся на парашюте.

Не могу не вспомнить о подвиге еще одного экипажа самолета-разведчика под командованием летчика Дмитрия Лисицына. Он прибыл на аэродром Чкаловский в начале 1943 года. До этого летал на самолете-разведчике Р-5. Новичка зачислили в третью авиационную эскадрилью, и он за короткий срок прекрасно освоил пилотирование «аэрокобры». После этого Лисицына перевели на оперативный аэродром под Курском. Здесь он сразу приступил к выполнению самых ответственных разведывательных заданий. И вскоре о Лисицыне заговорили как о бесстрашном и умелом летчике. Практически не было такого задания, которое бы он почему-то не смог выполнить.

И опять можно только сожалеть, что и этого прекрасного летчика и бесстрашного человека беда не обошла стороной. Нет, Лисицын остался жив, но пережить ему довелось нечто страшное.

Однажды его самолет был подбит и загорелся далеко за линией фронта. В таком случае летчику следовало покинуть машину с парашютом. Но незадолго до этого бортовая аппаратура на «аэрокобре» засекла очень важные объекты противника. Лисицын решил — чего бы это ему ни стоило — довести самолет до своего аэродрома. Вскоре пламя перекинулось в кабину, на летчике мгновенно загорелась одежда. Собрав всю волю в кулак, Лисицын продолжал упорно следовать курсом на линию фронта. И ведь долетел! Едва проскочив нейтральную полосу, он высмотрел прямо за окопами наших войск подходящее поле и посадил самолет.

Бойцы помогли летчику выбраться на землю и снять фотоаппаратуру. Потом Лисицина отправили в медсанбат, а оттуда — в госпиталь. Больше всего пострадали руки и ноги и, что самое печальное, — у него обгорело лицо. Врачи сделали ему несколько пластических операций. Когда он после выздоровления вернулся в полк, люди не могли его узнать.

За этот подвиг Дмитрий Лисицын был удостоен звания Героя Советского Союза.

17 июня 1943 года нашему полку было присвоено гвардейское звание. Отныне он стал именоваться Отдельным гвардейским разведывательным авиационным полком Резерва Главного Командования Красной Армии. Из штаба боевым самолетом доставили гвардейское знамя. Посвящение происходило на небольшой поляне. Каждый из нас выходил из строя и, преклонив колено, целовал священное полотнище, давал клятву не щадить жизни для полного разгрома захватчиков. Тут же вручались гвардейские знаки…

Даже мы, наземные специалисты, чувствовали, как постоянно нарастает напряжение перед приближающимся сражением. Такого количества вылетов наших самолетов на разведку до сих пор никогда не было. Людей шатало от усталости. Знали мы и о том, что ночами по железнодорожной ветке, проходившей вблизи аэродрома, непрерывно подвозилась боевая техника и боеприпасы. Все это сгружалось в лесу на специально построенной платформе.

Сведения о передислокации вражеских войск поступали регулярно в штабы фронтов и в первую очередь в штаб 16-й воздушной армии. Наши полковые разведчики уже длительное время следили за тем, как гитлеровцы накапливали силы в районе Курской дуги. Противник подтягивал крупные бронетанковые, артиллерийские и пехотные соединения. Все говорило за то, что со дня на день он перейдет в наступление.