– Надо уходить и уходить немедленно, пока нас не отрезали от Змеиного горла, – сказал твердо Бес Ожский.

– А кому мы там нужны? – пожал плечами Отранский.

– В Южном лесу у меня есть крепость. Ни гуяры, ни лэндцы туда не сунутся.

– Я с родной земли никуда не пойду, – покачал головой Гаук. – Что же касается вас, то ты, наверное, прав.

– Ты и твои люди, Гунар сын Скиольда? – повернулся Бес к королевскому гвардейцу.

– Наше место в Лэнде, владетель Ожский, родная земля спрячет надежнее Южного леса, во всяком случае простых дружинников. А королевскую семью лучше увести подальше. Искать их будут и наши, и гуяры.

Сигрид долго молчала, слишком уж страшным казалось ей это решение, но и выхода не было.

– Я поеду, – сказала она, наконец, – а девушки пусть думают сами.

Ни у Эвелины Ульвинской, ни у Кристин Нордлэндской выбора в сущности не было. Их сыновей в любом случае не пощадят. Гильдис Отранская была беременной и в ее решении тоже никто не сомневался. Астрид Ульвинская не захотела покинуть сестру. Ингрид Мьесенская, Марта Саарская и Рея Холстейн тоже не пожелали остаться, ибо их родные погибли в Хальцбурге и податься им в сущности было некуда.

– Гунар, постарайся не потерять связь с владетелем Отранским.

– Ты еще на что-то надеешься, владетель Ожский? – горько усмехнулся Отранский.

– Я не собираюсь сдаваться. Ты слышал о пещере Ожской ведьмы, благородный Гаук?

Владетель Отранский вздрогнул и поежился под взглядом Черного колдуна. Слышать-то он, конечно, слышал, но до пещер ли им сейчас.

– Это надежное убежище. Кроме того из пещеры есть выход по подземному потоку прямо к озеру духов. Хой покажет тебе ее, – Бес кивнул в сторону маленького сморщенного от старости человека. – Он же отыщет и еще несколько подобного рода убежищ, где в давние времена прятались молчуны. Через Хоя и его людей мы будем поддерживать связь. В пещере ты, благородный Гаук, найдешь золото в монетах и слитках, постарайся употребить его с пользой. Нам понадобятся надежные люди и здесь, в Приграничье, и в Нордлэнде, и особенно в Вестлэнде. Надо поссорить Олегуна с гуярами. И еще – надо помочь верным людям не потеряться среди грядущих перемен и готовиться.

– К чему готовиться? – спросил Гунар.

– К выступлению, – спокойно ответил Бес. – Капли камень точат.

– И долго они будут его точить?

– Столько, сколько потребуется, благородный Гаук, – десять, двадцать, тридцать лет. Ничего не потеряно, пока мы живы. А если мы не сумеем разбить гуяров, то за нас это сделают дети и внуки. Не дать бы только угаснуть жажде свободы в их сердцах.

Арвид Гоголандский был разочарован открывшейся его взору картиной. Замок Ож был пуст. Благородный Арвид в сердцах обругал окружавших его владетелей: ведь говорил же, что надо выступать немедленно, пока меченого след не простыл. Нет, испугались, ждали гуяров, вот и дождались – ни Беса, ни Гаука Отранского, ни завалящейся медной монетки в подвалах Ожского замка. Только издевательская записка от меченого, лежащая на столе. Этот подонок еще пожалеет о своей подлости, у Арвида Гоголандского есть способ его огорчить.

– А что это за способ? – полюбопытствовал Конан из Арверагов, косо поглядывая на разъяренного Арвида.

Гоголандский замялся с ответом, но отступать было уже поздно:

– Дочь Беса Ожского находится у нас в руках. Девчонку ранили во время последних событий в Хальцбурге, но есть надежда, что она выживет.

– Я воюю с мужчинами, – холодно сказал гуяр, – а женщины рождены для любви. Ты покажешь мне эту девушку, владетель Арвид.

Гоголандскому ничего не оставалась как кивнуть головой и выругаться про себя. Девчонка была уж очень хороша. Впрочем, почему бы не уступить ее гуяру, в девках у нордлэндцев недостатка нет, а вот с землями проблемы.

– Хороший замок, – одобрил новое приобретение Конан, – и расположен удачно.

– Ключ к Лэнду, – с готовностью кивнул головой Гоголандский.

– Будем считать, что этот ключ у нас уже в кармане, – засмеялся гуяр и покровительственно похлопал Арвида по плечу.

Южный лес пугал Сигрид, и всю долгую мучительную дорогу она с замиранием сердца думала о том, каким окажется новый, страшный и непонятный мир, прибежище вожаков и вохров. Зарядившие дожди сделали дороги почти непролазными, кони с трудом тащили телеги, груженые немудреным скарбом, и Сигрид пришлось пересесть в седло. Дети были здоровы, а больше ничего у Бога Сигрид не просила. И когда Южный лес вдруг зашумел над ее головой своими листьями, она испытала чувство, похожее на облегчение. Это был почти конец пути. Пути настолько тяжелого, что он просто не имел права привести их в ад. Здесь на самом краю Южного леса они устроили привал. Девушки испуганно озирались по сторонам и старались не отходить от телег более чем на десять шагов.

– Еще три дня пути, и мы дома, – сказал Тах.

Слова его не вызвали у девушек энтузиазма. Ингрид заплакала, положив голову на плечо Марты. Дурной пример оказался заразительным, через минуту плакали все, за исключением Сигрид. А уж когда поддавшись общему порыву заголосили Бьерн и Тор, Тах зажал уши и отошел к лошадям. Кеннет остался, хотя настроение у него было такое, что впору было зарыдать вместе с девушками. Кеннет много слышал о Южном лесе и о стае, даже видел у Расвальгского брода атакующих вохров, но одно дело рассказы Таха, и совсем другое – самому оказаться в логове монстров.

– Мы все здесь умрем, – испуганно прошептала Марта Саарская. – Говорят, что только меченые способны вынести взгляд вохра.

– Ерунда, – Тах вынырнул из темноты и присел у костра рядом с девушками. – Опасен только атакующий вохр, особенно когда он находится в рядах стаи. Взбесившись, они выделяют энергию, способную разрушить мозг человека.

– А почему мы не встретили ни одного вохра? – спросил Кеннет. – Я думал, их здесь не считано.

– У каждого вохра, у каждого гнезда вожаков, даже у собак есть своя территория, и лезть в чужие дела здесь не принято. Пока мы мирно движемся по их угодьям, нас никто не тронет. К тому же сейчас осень, а нагулявшие за лето жир вожаки в эту пору ленивы.