Благодаря этой телесной стороне Человек представляет собой природное существо с устойчивыми особенностями, определенный «вид» животного, обитающего в Природе и занимающего в ней свое «естественное /naturel/ место» (топос). Это сразу делает очевидным то, что диалектическая антропология исключает какое-либо «выживание» Человека вне природного Мира. Человек диалектичен, т. е. является Человеком, лишь в той мере, в которой он есть также Природа, пространственная или материальная «тождественная себе» сущность: он может стать и быть действительно Человеком, только оставаясь в то же время животным, для которого, как и для всякого животного, нинтожЫш означает смерть.

Но у Человека Тождественное или В-себе — это не только его тело как таковое, это также вообще все «Врожденное», т. е. «Не-то-что-он-сделал-сам». Речь вдет прежде всего о «врожденной природе» /«nature innee»/ Человека и, значит, обо всем том, что в нем есть благодаря исключительно биологической наследственности: его «характер», «дарования», «склонности» и т. д. Это также простой факт рождения «рабом» или «свободным» (als Freier geboren). Для Гегеля эта чисто врожденная, так сказать, «свобода» (как и аристократическое происхождение и вообще принадлежность какому-нибудь «классу») составляет всего лишь природную, или животную, характеристику, не имеющую ничего общего с настоящей человеческой свободой, обретаемой посредством действования — в Борьбе и Труде: человек свободен, только когда он сам сделал (getan) себя свободным. Но это «себе- тождественное» и «естественное» /«naturel»/ не-сделал-сам в Человеке составляет также все то, что привносится в него чисто пассивным образом, все то, что он есть и делает «по привычке», или «автоматически», следуя традиции, подражая ит. п., т. е. просто «по инерции». Если бы — предполагая невозможное — Человек перестал отрицать налично-дан- ное и отрицать себя в качестве налично-данного или того, что в нем есть врожденного, т. е. перестал бы творить новое и со- творять себя «новым человеком», но удовольствовался бы поддержанием собственной себетождественности и сохранением уже занятого им «места» в Мироздании, или, другими словами, если бы он перестал жить будущим или «прожектами», отдавшись целиком прошлому и «воспоминаниям», — он перестал бы быть собственно человеком; он был бы животным, возможно, «ученым» и довольно-таки «хитро» устроенным, весьма отличным от прочих природных существ, но никак не «существенно иным», чем они. И следовательно, он не был бы «диалектичным» [297] .

Человек «целостен» или «синтетичен», читай «диалектичен», он существует «для себя», или, сознавая и говоря, он, стало быть, «духовен», или, собственно, «человечен», лишь в той мере, в какой в его бытие, существование и «явление» включается момент Отрицания. Сама по себе Отрицательность — это чистое ничто, она не есть, ее не существует, она не «является» /n'apparait pas/. Она есть только как отрицание Тождественности, т. е. как Различие [298] . Ее существование, следовательно, возможно только как реальное отрицание Природы. Так вот, это существование Отрицания и есть собственно человеческое существование, и теперь понятно, почему Человек обращается в ничто, когда умирает в качестве животного, или, так сказать, выпадает из Природы и, стало быть, уже не может ее реально отрицать. Но пока Отрицательность существует в виде реального отрицания тождественных себе природных данностей, она так же и является /apparait/, и ее «явление» в мир есть, как говорит Гегель в приведенном отрывке, не что иное, как «свободное действование» (freies Tun) Человека. В «феноменальном» (человеческом) плане Отрицательность, стало быть, есть реальная свобода, которая осуществляет и обнаруживает или раскрывает себя как действование.

В приведенном отрывке Гегель также говорит, что «индивид [человеческий] есть только то, что он сделал (getan hat)».

Ниже он скажет (р. 236, 10—12-я строки и 14—16-я строки /с. 172, 17— 19-я строки и 20—23-я строки/):

«Истинное бытие (Sein) человека, напротив (vielmehr), есть его действие (Tat)\ в последнем индивидуальность действительна (wirklich), (…) в поступках (Handlung) индивидуальность проявляется [или обнаруживает себя, или «является» /apparait/] (stellt sich dar) скорее как негативная сущность (Wesen), которая есть лишь постольку, поскольку она снимает (aufhebt) бытие (Sein)».

Если в онтологическом плане налично-данное-Бытие {Sein) соответствует Природе, то именно Действование /YActe/ {Tat) представляет в этом плане Человека как такового. Человек как таковой — это не наличное-Бытие, но творческое-Деяние. Если «действительность» Природы есть ее реальное существование, то действительность Человека как такового, это его действительное действование. Животное только живет, но Человек, живя, действует, и именно в его деятельности (Handeln) «обнаруживается» его человечность и «является» миру как собственно человеческое бытие. Разумеется, Человек — это также налично-данное-Бы- тие и Природа: он также существует «в себе», как существуют «в себе» животные и вещи. Но только в Действовании и посредством Действования он есть особым образом: по- человечески и он существует и являет себя Человеком, т. е. как Бытие-для-себя, или как бытие, себя сознающее, разговаривающее о себе самом и о том, чем оно не является: «он есть для себя, что означает, что он есть свободное действование». И действуя, он осуществляет и обнаруживает Отрицательность, или свое Отличие от наличного природного Бытия.

В «феноменологическом» плане Отрицательность есть не что иное, как человеческая Свобода, т. е. то, что отличает Человека от животного1. Но если онтологически Свобода — это Отрицательность, это значит, что она может быть и существовать только как отрицание. Но для отрицания нужно, чтобы было что-то, что подлежит отрицанию: существующее налично-данное и, следовательно, себетождествен- ное-налично-данное-Бытие. Потому-то человек и может существовать свободно, т. е. по-человечески, только живя в качестве животного в наличном природном Мире. Но он в нем живет по-человечески лишь в той мере, в которой отрицает эту природную, или животную, данность. Так вот, отрицание осуществляется как действительное действие, а не как мысль или просто желание. Стало быть, по-настоящему свободным, или действительно человеком, человек становится не в своих более или менее «возвышенных» идеях (или в воображении), не с помощью своих более или менее «благородных» /sublimes/ или «облагороженных» /sublimees/ устремлений, но исключительно в рамках и посредством действительного отрицания, т. е. отрицания действием, налично-данного реального. Свобода, таким образом, это не выбор у между двумя данностями: это отрицание налично-данного, > как того, каковым являешься сам (в качестве животного или «носителя традиции»), так и того, каковым не являешься (природного и социального Мира). Впрочем, оба эти отрицания в сущности составляют одно. Диалектически отрицать природный или общественный Мир, т. е. отрицать, сохраняя, значит — преобразовывать его; и тогда приходится либо измениться самому и приспособиться к нему, либо погибнуть. И наоборот, подвергнуть отрицанию самого себя, продолжая существовать в Мире, значит, в чем-то поменять этот Мир, включивший в себя меня измененного. Таким образом, Человек живет по-человечески только в той мере, в какой он реально преобразует свой природный и общественный Мир собственным отрицающим действованием и изменяется сам в зависимости от этих преобразований; или, что то же самое, в той мере, в какой он преобразует Мир действенным само-отрицанием своей «врожденной природы», животной или общественной.

Свобода, осуществляющаяся и проявляющаяся в качестве диалектического, или отрицающего, Действия, тем самым по сути своей оказывается творчеством. Ибо отрицать наличное бытие, не проваливаясь при этом в ничто, — значит производить что-то такое, чего еще не было, но это и называется «творить». И наоборот, невозможно что-то на самом деле сотворить, не подвергнув отрицанию наличную реальность. Ибо она некоторым образом вездесуща и непроницаема, потому что, кроме нее, ничего нет (ничего, кроме Ничто); для чего-то нового в Мире нет, так сказать, места, возникающее из Ничего новое может проникнуть в Мир и обосноваться в нем только на месте наличного-Бытия, т. е. подвергнув его отрицанию.

Истолковывая Человека, т. е. Свободу, или Действие, диалектически, слова «отрицание» и «творчество» должно брать в их точном и строгом смысле. Речь не о том, чтобы заменить одно налично данное другим налично данным, но о том, чтобы уничтожить наличное ради того, чего нет (еще), осуществляя таким образом то, что никогда не было наличным бытием. Это означает, что Человек меняется сам и преобразует Мир вовсе не для того, чтобы привести его в соответствие с неким «идеалом», который был бы ему налично дан (дан Богом или просто «врожден» ему). Он творит что-то и сотворяет себя, поскольку отрицает что-то и отрицает себя без «предвзятых идей»: он становится другим только лишь потому, что не хочет быть прежним. И только лишь потому, что он не хочет больше быть тем, что он есть, то, чем он будет или может стать, становится для него «идеалом», который «оправдывает» его отрицающее, или творческое, действование, т. е. его изменение, сообщая им «смысл». И вообще, Отрицание, Свобода, Действие не порождаются мыслью, сознанием или самосознанием, напротив, эти последние порождаются Отрицанием, которое осуществляется и раскрывается (мыслью в Сознании) как свободное действительное действование.