Бессовестная смесь убедительности и несговорчивости брата давно превратилась для Алёны в банальную сыпь слов, способных лишь в который раз растормошить вялую возню надоевших мыслей, но открывала при этом возможности для игры.

– Чем руководствуется – вопрос спорный. Для тебя – наживой и жаждой денег, для меня – альтруизмом, местами глупым и неоправданным, да и опасным для него. Но как-то раз я видела, как именно он принимает решения. Он использует метод маятника: задаёт вопрос астральному миру через предмет-проводник, подвешенный на нитке, и тот, покачиваясь в одну из сторон, даёт ответы. Четыре стороны света – четыре варианта ответа.

Сестра специально говорила уверовавшим голосом глупейшие, с точки зрения брата, вещи, чтобы он со всем своим вразумительным материализмом крепко побесился.

– Мне всё чаще начинает казаться, что ты просто бредишь… – чётко раздробив предложение на слова, скривил лицо Алекс, закрыв глаза и руку ко лбу приложив, точно желая пригладить распоясавшуюся мигрень.

Казалось, ему физически больно слышать эти слова, и он с трудом сдерживал свой порывистый нрав. Алёна же получила форменный экстаз, попав в самое сердце зоркой предсказуемой меркантильности брата.

– А ты слышала когда-нибудь про Вольфа Мессинга? Сказочный наёбщик, его метод назывался «идеомоторика» – непроизвольные движения, подчинённые мыслям. Так же и твой магистр угрюмых дум делает. Качает ниточку в ту сторону, в которую ему надо, а ты веришь.

– Не вовлекай меня в тяжбы твоего мировоззрения, – подчёркнуто отвернулась сестра, прикрепив к губам аристократически прохладную улыбку.

Рука её плавно открутила громкость музыки на один процент, что братом было воспринято как широкий плевок в саму душу их разговора.

– И вот эти твои странные обороты, которые появились как раз после твоего знакомства с ним, тоже наводят на определённые мысли, – обоснованно подозревал Алекс, не сильно вникая в суть, а лишь ожидая своей очереди вбить новый гвоздь одному ему доступной правды.

Алёна бегло пробежалась по возможным причинам атипичного поведения Вовы, в частности, по его нелюдимости, обозвав их про себя «симптоматикой мизантропа», но тут же переключилась на продолжение заготовленной (и видимо, тщательно отрепетированной) обличительной речи Алекса:

– Как я часто говорил – в бизнесе нет мелочей. Каждого сотрудника перед принятием на работу я досконально проверял. Приводы в ментовку, соцсети, внешность. Я кое-что изучал по этой части. Есть такая «теория Ломброзо» – определённая внешность криминалитета. Так вот твой медиум как раз подходит под описание вора. Его пронзительный, чрезмерно сосредоточенный, почти не моргающий взгляд, который всегда именно смотрит, а не поглядывает. Ты точно смотришь в дверной глазок и видишь лишь чёрную точку, а он видит тебя целиком. Лаконичность его движений. Ровный тон. Выверенная линия поведения. Уж слишком он благородный лев, святее Папы. Так не бывает. Уверен, если его пробить, на нём сто процентов висит пара дел, которых не докажешь, потому что он всё чётко спланировал.

Алекс, ловко вплетая новую ниточку сомнений в восприятие сестры, вспомнил Вовин непроницаемый взгляд, в котором в принципе ничего не читалось, а раз даже он (!) не смог в нём ничего распознать, значит, человек однозначно скрывает нечто преступно-омерзительное.

– Почему всего лишь пара, бери больше, там с десяток, – шутила правдой Алёна, смахнув с плеча брата белу ниточку. – Женишься на блондинке…

– Надо и правда его пробить… – Алекс, отстранённо наматывая витки мысли на руку, потирал костяшки кулака, почувствовав несуществующие кавычки, окаймившие слова сестры.

– Пробей или поехали с нами. Вряд ли он будет против, – прощупывала Алёна.

– Как раз хотел спросить у него разрешения. Всё время забываю, что мне не похуй его мнение, – угощал привычным сарказмом, вымоченным в своих лучших ядах, Алекс.

– Посмотри на него… Какой раздухарённый. Скоро они будут здесь, поехали, что откладывать, сразу и проконтролируешь.

– Не вопрос. Нового медиум ничего не рассказывал? – рыскал за ширмой расхожих фраз пытливый ум брата, искал зацепки.

– Рассказывал…

На секунду замялась Алёна, размышляя, стоит ли рассказывать эту историю, но внимательный взгляд брата поймал её в привычный капкан.

– Помнишь, на маму отец пару мутных фирм по недвижке зарегистрировал? Говорил ещё: «Пойдёт – всё узаконю».

– Помню. И? – Стрельнул вопросительным взором брат, свесив озадаченную бровь над глазом.

– Вова рассказывал, что квартира его родителей ушла как раз через одну из этих фирм. И теперь ему негде жить.

– А когда он это рассказывал, он, разумеется, предварительно вывел тебя на эмоции?