Все захлопали.

– Это по-французски, – объяснил сомелье. – Сегодня мы знакомились с вином, которое пришло к нам из виноградников Прованса. Отлично, молодой человек! Но кто скажет о своей любви на языке Аргентины?

Гости озадаченно замолчали, вспоминая, на каком языке говорят в этой стране.

– Тэ амо, – негромко откликнулся Федор.

– Молодец, Федя! – Диана подмигнула ему.

– А по-венгерски? – тут же взметнулся сомелье. – Кто может признаться своей спутнице в любви по-венгерски?

Гости смущенно утопили взоры в бокалах. Сомелье уже набрал воздуха в легкие, чтобы научить гостей азам венгерского, но Федор поманил его ладонью. Сомелье сунул ему микрофон.

– Cэрэтлэк, – сказал Федор, глядя на Тину. Короткое, загадочное слово, произнесенное звучным голосом Федора и усиленное микрофоном, разнеслось по залу, как заклинание.

– А теперь по-румынски! Сегодня мы дегустировали отличное румынское белое вино. Как же сказать даме сердца о своих чувствах по-румынски?

Сомелье не отводил микрофона от губ Федора, словно чувствуя, что напал на полиглота.

– Тэ юбэск, – выдал Федор и ухмыльнулся, как Дракула.

– Верно, – изумился сомелье и пошел дальше гулять между столами и рассказывать разные винные легенды.

– Ты говоришь по-венгерски и по-румынски? – пристала к Федору Диана.

– Немного, – улыбнулся тот.

– И по-испански?

– Ну да. На сальвадорском диалекте саличи. Научился, пока сидел в их тюрьме.

– А на каких еще языках ты можешь признаться в любви?

– Не только признаться, но и говорить могу… На английском, само собой. … – он вздохнул, – на французском. И на монгольском.

«Хвастун какой, – подумала Тина. – Это он специально красуется. Передо мной или просто так, по привычке?»

– Скажи, скажи на монгольском! – азартно потребовала Диана.

Федор лукаво прищурился и быстро произнес новое заклинание, которое звучало как «Би танд хайртай».

– С ума сойти! – восхитилась Диана. – Ишь ты, Чингисхан! Красиво! Однако ты поездил по свету, Федя.

– Поездил, – согласился Федор.

– И во всех странах признавался девушкам в любви на языке их страны? – насмешливо спросила Тина.

Она неожиданно представила Федора в меховой шапке, синей мантии с высоким воротником и вышитом жилете. В ее фантазии он сидел в юрте на подушках и шептал слова любви прекрасной принцессе-наезднице.

Она тут же поспешила отмахнуться от фантазии, приземлить, и поэтому ехидно добавила:

– Все искал единственную и неповторимую, как капустный пирог своей бабушки?

Федор рассмеялся и поведал ей одной, понизив голос:

– Не поверишь, именно этих слов я пока девушкам не говорил. Ни на одном языке.

16

После этого признания Федор принялся вовсю очаровывать Тину. Он придвинулся к ней ближе, предлагал попробовать сыр, попросил для нее у официанта винограда, а потом пустился рассказывать разные истории, которые приключились с ним во время странствий.

Если верить его словам, он постоянно лез в гущу событий, притягивал неприятности и с блеском из них выходил. Занимался всем на свете: собирал апельсины в Испании, ловил устриц во Франции, строил дома на Крайнем Севере, водил по Алтаю группы туристов, которые мечтали отыскать снежного человека. И они его почти отыскали: ночью в дверь охотничьей избушки, в которой заночевала группа, начало ломиться неведомое чудовище. Силы чудовище было немерянной: грохотала дверь, сотрясались стены и плясали стропила. Девушки визжали и рыдали от страха, заставляли мужчин выйти и разобраться с пришельцем. Но мужчины с подсказки Федора благоразумно отсиделись взаперти до утра. А утром выяснилось, что в дом лезла заблудившаяся буренка, которая почуяла людей и надеялась, что ее спасут, накормят и отведут к хозяйке.

– Собственно, я знал, что за монстр явился на огонек, – объяснил Федор. – Но молчал в тряпочку. Туристы приехали за адреналином и загадками, и они получили, что хотели. Ту ночь они не скоро забудут.

– Складно заливаешь! – хохотала Диана.

– Все правда, клянусь капустным пирогом моей бабушки, – божился Федор, пряча за прищуренными веками шальной огонек.

Уля снисходительно вздыхала. Возможно, она тоже считала, что ее папа привирает. Либо слышала его байки уже миллион раз и успела выучить их наизусть.

Тина слушала Федора не без удовольствия. Он умел рассказывать ярко и убедительно. Его живая энергия здорово будоражила Тину.

Но при этом она испытывала и легкое раздражение. Федор с его хвастовством, сочным баритоном, неугомонными глазами и упорными знаками внимания не давал ей погрузиться в лирическую меланхолию, которой она спасалась в последние дни.

.– Признайся, дядя Федя, ты – шпион? – вдруг спросила Диана серьезным тоном. – Давай без шуток-прибауток. Что ты за человек такой? Ездишь по свету, за людьми наблюдаешь, за разные дела берешься...