Ведь я прекрасно помню, как она помогала мне собирать деньги на автошколу. Это удовольствие оказалось не из дешевых, и я старалась брать дополнительные смены, чтобы скопить для этого деньги. Мама, видя мои нагрузки решила помочь. Она вставала в четыре утра, шла мыть небольшой продуктовый магазин, который находится в нашем районе, а потом шла на свою основную работу. Я помню, как ей было тяжело. Но она хотела мне помочь. И помогла. Не знаю, чтобы я без нее делала. Наверное, все еще пыталась скопить нужную сумму.

Оставив Надюшу в школе, и пожалев ей хорошего дня, мы с мамой поехали дальше.

— Как Надя себя вечером чувствовала? — спросила, выезжая на главную дорогу.

— Хорошо. Голова не болела.

— Как думаешь, когда сможем сделать операцию?

Мама тяжело вдохнула, а потом шумно выдохнула.

— Не знаю, — качает головой. — Перед операцией надо будет сделать еще одно обследование. Врач сказал, что новые анализы покажут более ясную картину.

От тихого, почти безжизненного маминого голоса, у меня по спине поползли мурашки.

— Все будет хорошо, — почти уверено проговорила, не отрывая взгляда от дороги. На маму сейчас смотреть я просто не в состоянии. Даже не глядя, знаю, какие эмоции у нее на лице: боль, страх, отчаяние…

— Обязательно. Но знаешь, Алис… Я все чаще думаю, что операция — это ведь всегда риск…

От ее слов во мне, как спичка, вспыхнуло раздражение.

— Жизнь вообще тот еще риск, мамуль, — постаралась, чтобы голос звучал ровно, спокойно, хотя на самом деле испытывала совершенно противоположные чувства. — Что ты предлагаешь? Не делать операцию? Надя ведь ослепнет. И никто не знает, когда это произойдет. Может завтра, может через месяц, или год. Но это произойдет. Она уже сильно потеряла зрение. И эти боли… Ей больно, мам. Очень больно. Мы должны сделать эту чертовую операцию, как минимум для того, чтобы она не страдала от этих ужасных болей и проклятых обмороков.

Под конец монолога, мне все-таки не удалось сдержаться, и я с ненавистью выплевывала каждое слово.

Вот только ненависть эта была направлена на судьбу, которая так жестоко поступила с маленькой беззащитной девочкой.

С силой сжала рычаг коробки передач, и часто заморгала, чтобы не дать слезам пролиться.

Почувствовала мягкое прикосновение к руке.

— Я знаю, Алис… Знаю. И мы обязательно сделаем ей эту операцию. Просто я боюсь.

Улыбнулась, хотя больше всего на свете мне бы хотелось сейчас забиться в какой-нибудь темный угол и громко заплакать. Отчаянно, навзрыд… Но я не могу себе этого позволить.

Не могу быть слабой, когда семья нуждается во мне.

Припарковала машину на стоянке рядом с маминой работой, и только теперь смогла повернуться взглянуть на маму.

— Я тоже боюсь, мамуль, — честно ответила, глядя с какой нежностью и заботой она поглаживает мою руку. — Но мы не имеем права сомневаться или отступать. Только мы можем дать ей нормальное будущее. И оно у нее будет. Без всяких болей, обмороков и огромных очков.

— Обязательно будет, — улыбнулась мама, и крепко меня обняла. — Спасибо, Алиса, что ты у меня есть. Я тебя очень люблю, — тихо прошептала.

— И я тебя.

Несколько секунд мы еще крепко обнимали друг друга, даря силу и поддержку. А потом мама отстранилась.

— Я тебе уже говорила, но хочу повторить, — сказала, когда уже собиралась выйти из машины и отправится на работу. — Ты не должна гробить свою жизнь на благо других. Я не хочу, чтобы так прошла твоя молодость. Студенчество — это здорово. Я хочу, чтобы ты хоть иногда отдыхала. Сходи куда-нибудь с друзьями. Не знаю… Да хоть в кино или на танцы.

— Мам, — с улыбкой, покачала головой.

— Нет. Ты не понимаешь. Это сейчас кажется, что все еще впереди. Что успеется… А на самом деле время летит слишком быстро. И ты оглянуться не успеешь, а время уже безвозвратно ушло. Тебе хоть иногда надо… Эм… Как это у вас сейчас говорят? Тусить? Вот! Тебе надо иногда тусить!

— Мам, да когда…

— А вот меня не волнует когда, — деланно сердито проговорила, пряча улыбку. — Однажды я рассержусь и сама выгоню тебя гулять с одногруппниками.

— О нет. Я этого не переживу, — посмеиваясь ответила.

— Вот! Так что имей в виду. Сама не пойдешь гулять — я тебя заставлю.

Мама рассмеялась, и, поцеловав меня на прощание, вышла из машины.

А я, включив задний ход, начала выезжать с парковки.

Слова мамы вертелись в голове до самого университета.

Понимаю, что она в чем-то шутит, но…

Я не могу сказать маме, что из-за тяжелого графика… Из-за учебы, работы и Нади у меня совсем нет друзей.

Никого нет…

Я всегда одна.