Сара кивает и, закусив губу, проходится по мне странным взглядом, смысл которого я не могу понять, как ни пытаюсь.

– Тут шампанское. Тут… морские гады.

– Откуда ты знаешь, что я люблю морепродукты?

– У меня есть шпиён.

– Ясно-понятно. Ох уж эти шпиёны. Надеюсь, тебе дорого обошлась информация.

– Я обещал Давиду тебя отвлечь. У него, похоже, все-таки срослось с Леськой.

Разговор быстро надоедает. Даже такой – шутливый. Я несколько дней на Сару облизывался. Ждал, пока здесь хоть мало-мальски все приведут в порядок. Уж не знаю, что так на меня подействовало, но мне и самому стало казаться, что ее нельзя по гостиничным номерам таскать…

– Коварство – твое второе имя.

– Угу. Давай уж, что ли, поедим? Стульев нет. Только надувной матрас.

Тянусь за бутылкой, скручиваю мюзле. И тут слышу ее тихий смех.

– Что?

– Бросай уж свою бутылку.

– Зачем это?

– Вижу ведь, не терпится матрас испытать.

Чувствую, как у меня от стыда начинают гореть уши. Что мне – пятнадцать лет? Что я – не подожду?

– Вот еще! Ешь! – тычу вилкой в соте из морепродуктов и протягиваю Саре кусочек. Она склоняется над столом и послушно открывает рот. Арррр… – Тебе кто-нибудь говорил, что ты чересчур раскована как для почти девственницы?

– И в этом нет ничего удивительного, – заявляет Сара, активно жуя. – Я давно хочу расширить свои горизонты в этом отношении.

– А как же твои страхи? – стираю с ее шикарных и явно натуральных губ кисло-сладкий соус. Вообще не представляю, почему я решил, что она прибегала к каким-то процедурам. Наверное, я просто не мог поверить в то, что именно мне достался тот самый эталонный экземпляр, который взят всеми за основу прекрасного.

– Думаю, это ситуативная история, – глядя в глаза, Сара берет в рот мой палец. Ее щеки горят, в глазах – шальной блеск. – Просто не дави…

Ну, даже не знаю. В сексе обычно веду я, да, может, излишне грубо указывая женщине на ее место… подо мной. Но зная историю Сары, меня совершенно не обламывает ей уступать. Скорее напротив. Я нахожу в этом какой-то новый для себя кайф. Который вполне компенсирует такую сложную для меня штуку, как безучастие.

– Я оторвусь, когда ты привыкнешь.

Мое дыхание замедлилось и углубилось, а голос стал будто чужим. Глубоким, томным…

– И что же ты сделаешь?

– Нагну раком и оттрахаю до звезд перед глазами.

– Грубо.

– Что такое грубо, ты поймешь, когда мы перейдем к делу.

Да-да, понимаю. Звучит действительно на любителя. Но ведь я внимательно за ней слежу, а потому вижу, что Сару такие разговоры заводят. Она вся раскраснелась и невольно подхватила ритм моего дыхания – вдох, выдох… Тут уж не до еды. Решительно откладываю вилку. Демонстративно медленно вытираю руки салфеткой и начинаю пятиться.

– Ты куда?

– Догадайся.

– Сергей! Подожди. Нужно хотя бы затушить свечи, а то пожар начнется.

– Если пожар начнется, то, гарантирую, возгорание случится совсем в другом месте. Пойдем.

Сара, как завороженная, обходит остров и медленно шагает за мной.

– А как же душ?

– Я там был сразу после тренировки.

– Дава рассказал, что ты включился в процесс, – часто-часто кивает Сара. – Почему ты мне не сказал?

– Зачем?

Мои пятки касаются матраса. Тренировки – последнее, о чем я хочу думать в этот момент.

– Затем, что это наверняка для тебя важно.

– Прямо сейчас важно то, что происходит между нами. – Я стаскиваю через голову худи, расстегиваю ремень и приспускаю джинсы с бедер.

– Боишься, что не сможешь довести до ума начатое?

– Сара, я ничего не начинал. Это просто тренировка.

– А это… мог бы быть просто секс. Но ты утверждаешь, что хочешь большего.

– И?

– Нет. Ничего… Не бери в голову.

Мелькает мысль, что этот разговор не стоит оставлять так. Мелькает, и ее тут же вытесняет следующая. Когда же Сара касается ладонью моей груди, чуть оцарапав сосок ноготком, голова и вовсе пустеет, а тело, напротив, наливается тяжестью…

– Поцелуй меня.

– Как?

– Как хочешь.

Сара начинает с не самого очевидного. С ребер… Ведет по дуге языком, прикусывает сосок и медленно-медленно опускается. Ниже по ложбинке на животе, косым пресса. Я пытаюсь наслаждаться этой медлительностью, затолкав подальше желание подчинить свою женщину тому темпу, к которому привык сам. И это нелегкая, блин, работа. Вдох… Выдох. А? Что?

– Ты куда? – изумленно открываю глаза.

– Прости. Там телефон звонит.

– И что? – сощуриваюсь.