— Что ты делаешь?! Нужно спасаться!

— Взрыв будет необычным, — сказал я, не отводя взгляда от коржика, — это магия тьмы.

Коржик, словно услышав мои слова, среагировал. Я увидел, как кольца на его панцире стали вращаться, а сам он расти.

— Быстрее! К стене! — указал я на дальнюю стену, — оттащи ее!

— Она тяжелая!

Не говоря ни слова, мы подскочили к налетчице и потащили ее к противоположной стене. Потом раздался страшный хрип, и черный туман буквально заклубился во входе в коридор. Происходила загадочная детонация, которой я еще никогда не видел.

Стена, что отделяла коридор от спальни принялась разрушаться, начала гнить. Почернели потолок и пол. Дверной косяк стал разваливаться на куски. Вся эта тьма приближалась.

Потом заскрежетал камень. Панцирь Коржика разросся до таких размеров, что проломил перегородку в кухню-гостиную. Перед нами почернел вход раковины.

Вольфстраттен с изумлением смотрела на все происходящее. Однако налетчица была изумлена еще сильнее. Она прямо-таки раскрыла рот.

— Внутрь! Давайте! — крикнул я, и мы с Вольфстраттен потащили налетчицу в раковину.

В следующее мгновение я услышал, как хрипение усилилось. За спиной будто бы задул чудовищный черный ветер. Позади, там, где только что была противоположная стена комнаты, у которой мы притаились, пока рос панцирь, разверзлась черная бездна. Ни стены, ни кресла, ни аккуратного журнального столика, ничего этого не стало. Только тьма.

Тьма, было, попыталась пройти и внутрь осколка, однако, ей не удалось этого сделать. Пелена междумирья перекрыла ей путь. Мы немедленно оказались в Саду.

— Поздравляю вас, дамы, — выпрямился я и посмотрел на пытающихся отдышаться женщин, — вы первые из людей, кто видят мой сад.

— Что? — удивилась Вольфстраттен.

— Некоторые, а ты, Вольфстраттен, к тому же первая женщина, что попала сюда еще и почти обнаженной.

Вольфстраннет посмотрела на себя, и тотчас же принялась застегивать пуговки своей белой блузки, при этом покраснела, как подросток. Блузку, кажется, она успела надеть, пока я возился с налетчицей.

— Так, — я приблизился к мужеподобной и схватил ее за грудки, обратил к себе ее грубое лицо, — что ж. Придется тебе ответить на пару вопросов, — сказал я холодно, — что, зря, что ли я тебя спасал? Мог бы бросить там, на съедение этой черной бомбе.

Мужеподобная нахмурилась и сжала полные губы. Признаться, я думал, что она будет упираться и мне даже придется прибегнуть к спецсредствам, чтобы заставить ее говорить. К моему удивлению, она начала сама:

— Предать предателя это ведь не предательство? — Сказала она неуверенно.

— Это вопрос? — Нахмурился я в ответ.

— Нет, — она вздохнула, — Патрицин бросил меня умирать. Юлия должны были использовать только тогда, когда я выберусь из квартиры. И только при условии, если у меня не получится тебя прикончить.

— Так, — сказал я, претворяясь, что не удивился тому, что она готова сотрудничать, — расскажешь все что знаешь и останешься в живых.

— По рукам, — кивнула она.

Когда женщины увидели мой сад, естественно, они были поражены. Вольфстраттен не скрывала этого, а вот незнакомка выглядела хмурой как полено, хотя я то и дело видел, как она зыркает по сторонам.

Чтобы ее допросить, мы пошли в большой грот, в котором росли редкие виды растений.

Потолок здесь в нескольких местах был прозрачен, словно бы сделан из стекла естественного происхождения. Тут точно не обошлось без магии. Складывалось впечатление, что какая-то неведомая сила превратила камни в стеклянные плиты разных форм и размеров.

Свет незаходящего в осколке солнце, проникал внутрь грота и питал растения. При этом, стекло предавало ему мягкий голубоватый оттенок.

Вольфстраттон аж рот раскрыла, когда увидела внутри грота многочисленные клумбы с неведомыми растениями из моего старого мира.

Естественно, я их не выращивал. Растения уже были здесь, когда я нашел Коржика. Я только построил тут хижину алхимика.

— Что это за место? — Изумилась налетчица, оглядывая мясистые побеги загадочных растений, что росли здесь всюду.

— Пещера правды, — солгал я.

— Что? — Недоуменно посмотрела на меня незнакомка и пошевелила плечами. Ее руки все еще были связаны за спиной и должно быть, затекли.

— Пещера правды, говорю. Каждый, кто солжет здесь, в этом месте, немедленно умрет. Они убьют, — указал я на дальние яркие и большие цветы причудливого вида.

— Что это? — Удивилась Вольфстраттен.

Из-за того, что она ходила буквально с голой попой, ей пришлось выделить смешной джинсовый комбинезон, в котором я обычно собирал в гроте нужные мне растения.