– Немного, – выпаливает, немного отойдя от шока. Поднимает упавшую еду, складывает в пакет и убирает. Не спрашиваю зачем. – Я редко готовлю. Особенно для кого-то.

Чуть глаза не закатывает. Но сдерживается. Ставит тарелку с едой на стол.

– Это извинения. За вчерашнее.

Ого. Неужели на неё подействовало?

– Я повела себя неправильно.

Сажусь и щурюсь. Нет. Что-то здесь не так.

Чувствую обман. Проверяю тарелку, чашку кофе. А может, она на стул чего насыпала? Привстаю, рассматривая идеальную дорогую мебель.

– Я серьёзно, – всё же не выдерживает и закатывает глаза. – Ты, наверное, переживал, а я…

Переживал ли? Возможно. За свои нервные клетки, которые потрачу, когда буду вытаскивать её из очередного дерьма.

– Всё поняла, осознала.

Тяжело ей это говорить. Гордость с трудом позволяет, нехотя признаётся.

– Ладно, верю, – решаю дальше не издеваться над ней. – Садись.

Она покорно и тихо, как мышка, присаживается напротив, берёт гренку.

– Сладкие они. Не знаю, любишь или нет.

– Мне всё равно.

– Когда мы поедем?

– Через полчаса.

Кстати, она встала рано.

– Хорошо, успею накраситься.

Накраситься?

Присматриваюсь к её лицу. Всё натуральное, всё красивое. Неудивительно. Внешность-то от Лиды. Вторая Моника Белуччи в молодости.

– Зачем? – брови сводятся в переносице.

– Просто, чтобы красиво выглядеть.

Ничего не отвечаю. Не говорить же ей, что она и так красивая? Да ни в жизнь.

Быстро доедаю гренки, допиваю кофе. Вкусный, кстати. У меня такой только помощница готовит.

Встаю из-за стола и, помыв руки, собираюсь уходить. Времени всё меньше.

– Поторапливайся. Опоздаешь, поедешь в том, в чём есть.

Халат. Неплохо.

– Какой ты зануда…

Вот тебе и всё. Милая и спокойная девочка Ярослава пропала. Ожидаемо. Опять закатывает глаза.

Возвращаюсь в свою комнату, одеваюсь, выжидаю время. И в начале восьмого жду её в коридоре. Девчонки всё нет. У неё осталось совсем немного времени.

Только сейчас, кстати, замечаю, что мороженое уже не валяется на входе в кухню. И все книги аккуратно проставлены на полочках. По темам и алфавиту.

Чудной сегодня день.

Убралась, приготовила. Ещё и не опоздала.

Спускается быстро по лестнице.

И убил бы её, если бы у нас время было.

– Это что? – смотрю на её короткие джинсовые шортики. И на топик, оголяющий пупок. – Ты едешь со мной на работу, но на должность руководителя, а не стриптизёрши.

– Знаешь что, – скрещивает руки на груди. – Я жила без родителей, без денег тридцать семь дней. Пришлось продать половину одежды, чтобы на что-то жить, пока мой опекун где-то пропадал.

Это она упрекает меня?

Да, виноват. Не думал, что у неё денег нет. Но я был в командировке. А потом… Смерть её родителей не только по ней прошлась. По многим. По мне – в том числе.

– Ну и чего эти тряпки не продала?

– А они мне нравятся, – нахально отвечает. – Переодеваться не буду.

Сомкнув зубы, пытаюсь не разозлиться. Ладно, хрен с ним. Клуб всё равно с утра не работает, народа нет – на неё никто пялиться не будет.

Выхожу из квартиры, пропускаю эту дрянную девчонку на лестничную площадку. И молюсь, чтобы за этот день не свернуть ей шею.

– Доброе утро, босс, – охранник Виталя встречает меня у входа. Совсем забыл про него. Любитель попялиться на баб. И не скрывает этого. Взгляд за мою спину скользит, на Ярославу. – О, Яра, ты…

Они знакомы?

Нет, я знал, что девчонка загуляла, но не до такой степени, чтобы с вышибалой дружить…

– Здаров, Виталь, – она даёт ему ладонь и ждёт, когда тот отобьёт её. Когда никакой реакции не следует – убирает её. – Ну и ладно. Как из клуба выкинуть – пожалуйста, как «пятюню» старой знакомой дать – не-е-е.

Блять, додумался привести девчонку в свой клуб, возле которого она и расцарапала мою крошку.

А куда ещё?

В стриптиз-клуб? Где, увидев пилоны, она убежит в припадках?

Нет уж. Пусть пока к обычному привыкает. Тут начнём, потом продолжим.

– Не Яра, а Ярослава Максимовна, – поправляю его, грубо чеканя.

– Понял, шеф, – коротко и послушано кивает, всё ещё стоя как оловянный солдатик по стойке «смирно». Он недавно её из клуба вышиб, а теперь к ней должен нормально относиться.