«Что он здесь делает?» — едва успела подумать она, как ее тут же отвлекли. Она смеялась, шутила, принимала поздравления, но неприятный осадок испортил настроение.

«Отчего мне не по себе? — стараясь избавиться от странного беспокойства, задалась она вопросом и вспомнила: — Сыщик! Какой черт его принес сюда? — она отвернулась, раскрыв объятия знакомому литератору. Громко заговорила, рассмеялась его плоской шутке, а сама решала, как лучше поступить. — Не буду его замечать! Пусть сам подойдет, если ему так нужно. Мне волноваться не о чем. У меня стопроцентное алиби».

Кирилл с фужером шампанского, выждав момент, когда Бахарева осталась одна, подошел к ней.

— Здравствуйте! — улыбнулся он.

Валерия изобразила изумление, но тоже улыбнулась в ответ.

— Разве вы читаете мои книги? — поддела она его.

— Читаю! — ответил вполне серьезно Мелентьев. — Пока, признаюсь, только одну.

— Какую же? — не убирая светской улыбки, спросила Лера.

— «В другом измерении», — ответил детектив.

Улыбка замерла на губах Бахаревой, но она довольно быстро оправилась от уколовшего прямо в сердце испуга.

— Почему именно эту? Вероятно, случайно попалась?

— Потому что у вас стопроцентное алиби.

От этих слов по пышному телу Валерии пробежала крупная дрожь. Завидев старого сквалыжного поэта, который отирался на всех фуршетах и занимался тем, что лил в глаза виновнику торжества бальзам душистый, а за спиной поливал словесными помоями, Бахарева устремилась к нему. Расцеловалась, благодарила до слезинок на глазах за то, что пришел. Поэт, признаться, даже опешил. Стоявшие рядом — тоже. Но он быстренько приосанился: «Мол, вот как! Писательница-то, если использовать современный бытовой язык, — крутая, а как ко мне бросилась! Потому что уважает и ценит мнение истинного знатока литературы!»

Однако отделаться от сыщика Бахаревой все равно не удалось. Он спокойно переждал эту несколько затянувшуюся сцену.

— Простите, что появился не совсем кстати, — начал он, когда поэт, выслушав благодарственную тираду писательницы, принялся с утроенной энергией поглощать канапе.

— Вы не склонны к истинной самооценке своих действий! — резко бросила Бахарева. — Вы появились не «не совсем кстати», а совсем некстати! Простите! Я более не могу вам уделить ни минуты, — колыхнулась она своим пышным телом.

— Я звонил вам, предлагал встретиться в удобное время, но вам все некогда было… — мягко напомнил Кирилл и добавил жестко: — А теперь некогда мне!

Бахарева приподняла левую бровь и с презрительным недоумением взглянула на детектива: «Что вы себе позволяете!» Синие глаза Мелентьева светились иронией. Бахарева изящно фыркнула, отвернулась и успела сделать только шаг, как услышала: «Хильдегарда…». Она замерла, затем развернулась, точно танк на марше, свернув на пол большое блюдо с нанизанными на шпажки кусочками фруктов.

— Что вам от меня нужно?! — сузив глаза до появления глубоких морщин, спросила она.

— Поговорить!

— Прямо сейчас?! — махнула она с негодованием руками и случайно стукнула по голове официанта, наклонившегося за рассыпавшимся по полу десертом.

— Простите!

— Успокойтесь! — тихо обронил Мелентьев. — Я подожду окончания фуршета.

— Спасибо за одолжение! — прошипела Бахарева и тяжелыми шагами направилась к гостям.

Валерия выпила водки — не взяла. Противная дрожь в руках не унималась.

«А что такого случилось? Ну, читал он «В другом измерении» и что? Ну, встретился со старой грымзой Хильдегардой! Ну, она ему наплела! У меня — алиби!» — повторяла спасительное слово Валерия, но дрожь в руках не унималась. А тут еще бурное писательское воображение быстро соорудило зал суда и усадило за решетку Виктора и ее! А потом, будто наяву, возникли глаза Гаррика… большие, печальные, укоряющие, страшные… и удивленные, полные мольбы и непонимания глаза сына…

Валерия пошатнулась, удержалась, схватившись за край стола.

— Лера, что с тобой? — обратилась к ней приятельница.

— Ничего страшного! Сегодня магнитные бури… давление, наверное, немного поднялось… пустяки!

Фуршет окончился. Валерия пожала руку последнему гостю и оглядела зал в поисках детектива. Тот поднялся с узкого диванчика.

— Пойдемте! — по-деловому сухо бросила она. — Спустимся в бар. Там сейчас немноголюдно.

Кирилл, словно послушный сынок, последовал за очередной потенциальной убийцей Рахманиной. У детектива не было доказательств — только предположения — правда, в избытке. Следовательно, ему требовалось каким-то образом вывести убийцу из самодовольного состояния покоя и любования своей ловкостью: убил и растаял как дым — ни следа, ни отпечатка… Все продумал, все предусмотрел…