— А-А-А-А-А Т-Е-Е-Е-Е-П-Е-Е-Е-Р-Ь С-Т-Р-А-А-А-Ш-Н-О-О-О?

В голову будто бы жахнули прямой наводкой из гаубицы Д-30. Сто двадцати двухмиллиметровый снаряд взорвался где-то внутри черепной коробки. Перед глазами вспыхнул фейерверки из всех цветов радуги.

Чернота вдруг рассеялась, и мы снова очутились в больничной палате. Зажигательная джазовая композиция резанула слух, превратившись в непередаваемую какофонию.

Я ощутил, что стою на коленях. По щекам текли слёзы, а внутри бушевал страх… Нет, не страх — ужас!

Первобытный, всепоглощающий, экзистенциальный.

Что-то похожее, только в тысячу раз слабее, должно быть, испытывали древние люди, когда видели бьющие в землю молнии и слушали оглушительные раскаты грома.

Беспомощность, непонимание и полная беззащитность.

Не будет никаких «пряников». Никто не станет со мной договариваться — мне отдадут команду и проследят за её беспрекословным выполнением.

Рядом с этим существом я даже не червь и не песчинка. Я нечто невообразимое меньшее — амёба, неспособная осознать истинную мощь того, с кем довелось столкнуться.

В ушах поселился пронзительный свист. Я думал, что разучился бояться по-настоящему, но Бог с сапфировыми «глазами» доказал, как сильны были мои заблуждения.

Хотя это даже не Бог — это стихия! Всесильная и непостижимая. Рядом с ней — всё не более, чем иллюзия. Навыки, умения, былые свершения… Ничего больше не имело смысла. Стихию не победить.

Свист в ушах становится всё громче. Дыхание спёрло от ужаса. Стихию не победить.

Я уже испытывал нечто похожее. Первый прыжок с парашютом. Вечное небо и сильный встречный ветер, который не давал кричать.

Мне не хватало опыта, чтобы насладиться радостью свободного падения. Я лишь барахтался в лазурной пустоте, пытаясь побороть восходящие потоки. Барахтался, не понимая, что стихию не победить…

Над головой с хлопком раскрылся невероятно огромный купол. Стропы дёрнули меня вверх. Падение превратилось в полёт, а страх потихоньку отступил. Он выпустил внутренности «жертвы» из своих цепких когтей. Выпустил и показал, что иногда побеждать не нужно.

Иногда достаточно просто не проиграть.

— А ты умеешь держать удар! — с усмешкой произнёс «сапфироглазый».

Я кое-как выдохнул, ощутив, что ужас больше не парализует волю. Ладони сжались в кулаки. Сперва на меня накатила злость, за ней пришла ярость, а следом — полное спокойствие.

Моё тело умирало, истекая кровью, но я чувствовал себя живым.

Моё сознание оказалось заперто вместе со всесильным Богом, но это не повод сдаваться и поднимать лапки кверху.

Мало держать удар — чтобы одолеть противника, нужно бить самому. Так учил мой тренер по боксу, и я не забыл его науку.

Моё единственное заклинание здесь не работало. Зато здесь работало кое-что другое.

«Спафироглазый» давил на меня страхом, а значит, я смогу ответить тем же.

Лампочки на потолке моргнули и погасли, но уже через мгновение загорелись неоновыми огнями. На бело-зелёных стенах замигали отблески стробоскопа. Тени прошлого обрели объём — предсмертный ужас мой давней цели «расплескался» по больничной палате.

«Спафироглазый» согнулся, будто получив удар под дых. Он простоял так недолго — всего секунду — а затем выпрямился и c хохотом произнёс:

— Врезал по мне моим же оружием? Ай, молодец! Я-то думал, ты попробуешь использовать свою примитивную магию, но тебе удалось меня приятно удивить!

Лампочки вновь загорелись тусклым и едва заметным жёлтым светом. Давящий со всех сторон страх рассеялся как дым. Я поднялся с колен. Ноги дрожали так, словно мне пришлось пробежать марафон.

— Моя магия здесь не работает, — выдохнул я. — И, думаю, ты прекрасно об этом знаешь.

— Знаю, — не стал спорить «сапфироглазый». — Колдовать здесь — это всё равно, что пытаться намочить воду… Но, знаешь ли, было очень забавно смотреть на то, как ты пробуешь победить табуретку!

Он надул щёки и с издёвкой произнёс:

— Уска-паткар-банду! Поломайся, злая табуретка!

Я молча наблюдал за «представлением», потихоньку разгоняя сознание. Вдох-выдох.

Проверка пройдена — теперь начнётся настоящий разговор. И я не имел права упустить из этого разговора ни крупицы информации.

— Вот кто бы мог подумать, что лысые обезьяны освоят мёртвый язык Первородных? Ты хоть знаешь, что означают эти слова?

В голосе «сапфироглазого» слышалось обиженное недовольство. Таким тоном родители обычно отчитывают подростков, которые слишком торопятся повзрослеть.