Шрифт:
Тянь Цзи бросил на наложницу холодный, острый взгляд.
Она сделала глубокий вдох и медленно вынула из-за пазухи кинжал.
– Не стоит этого делать. – Криво улыбнувшись, Тянь Цзи протянул руку, чтобы перехватить кинжал.
Ланьжэ закрыла глаза и полоснула лезвием себе по горлу. Амулет с полуптицей на ее шее засветился прохладным, таинственным светом.
– Ланьжэ!
Оберег вспыхнул холодным синим огнем, задержав лезвие, и то лишь слегка оцарапало ее шею. Она сурово посмотрела на Тянь Цзи.
Его лицо посерело, и, не взглянув на принцессу, правитель ушел прочь.
Войска молан двинулись на восток захватывать царство муя.
Тянь Цзи прибыл с многочисленным войском, большим запасом еды, питьевой воды и сена для лошадей. Соседние с муя государства оказались в ловушке, как черепахи в чане.
Царство муя потеряло половину своей территории. Юань Гун был в ужасе. Юань Хэ отважно сражался, в то время как генералы Байхэ [28] и Хэйхэ [29] , защищавшие стены Энигмы, постепенно сдавали позиции. Столице грозила серьезная опасность. Юань Хэ и его войско призвали для защиты Энигмы, где им предстояло вступить в смертельную схватку с врагом.
28
Часть имени – «Бай» – переводится с китайского как «белый».
29
Часть имени – «Хэй» – переводится с китайского как «черный».
– Сдавайтесь!
– Сдаемся! – хором ответили генералы Байхэ и Хэйхэ, стоявшие рядом с Юань Гуном.
– Мы не можем сдаться! Ваше величество, воины молан кровожадны и жестоки, где бы ни прошли, они оставляют за собой лишь кости на земле. – Генерал Юань Хэ с глазами, полными слез, смотрел на Юань Гуна. – После того как западный народ гаоян, южный народ яньхо и восточный народ люша сдались, не осталось никого, кто бы не попал под меч молан. Сейчас, когда у нас еще есть запасы еды и питья, а у воинов еще теплится надежда на победу, разве можно просто сложить оружие и сдаться? Ваше величество, вы забыли о последней воле покойного правителя?! «Боги благословили народ муя, защищай его до последнего, живи и умри вместе с ним!»
Генералы Байхэ и Хэйхэ молча переглянулись.
Юань Гун нерешительно поддержал Юань Хэ. Энигма в опасности! Юань Гун отправил гонца с просьбой о помощи к Ланьжэ, в далекие пределы царства Пустынных волков.
– Лэй! Знаешь ли ты, о чем Юань Гун попросил Ланьжэ?
– Нет.
– Он попросил Ланьжэ убить Тянь Цзи!
– Синяя птица! Ты ведь видишь, что произойдет? Ответь мне, она решится на это?
– Решится. – После долгого колебания я раскрыла секрет.
– И?..
Я закрыла глаза, не в силах продолжить.
– Синяя птица! Говори же! Я должен знать! Говори! Что будет с Ланьжэ?
– Я скажу, но прежде поклянись следовать воле Небес и не пытаться использовать божественную силу, чтобы повлиять на исход событий!
– Клянусь.
– Хорошо. Смотри в мои глаза…
В них пронеслись видения грядущих событий.
Я наблюдала за тем, как лицо Лэя постепенно бледнеет, дыхание становится прерывистым, как он сжимает кулаки, стеная от боли:
– Нет! Не может такого быть! Нет!
Он вскочил на коня и умчался прочь.
– Лэй! Лэй! – Я расправила крылья и последовала за ним. – Лэй, что ты задумал? Помни запрет горного бога: нельзя вмешиваться в дела людей! Лэй! Не забывай, что ты сын Священной горы! Ты поклялся!
Лэй не слушал меня и отчаянно пришпоривал коня. Охранявшие город стражники растерянно смотрели, как командир войск скачет в сторону лагеря молан. Прежде чем молан успели среагировать, Юань Хэ уже проложил себе кровавый путь сквозь плотное окружение войск, пересекая лагерь.
Он сошел с ума?!
– Лэй! Остановись! – запаниковала я.
Внезапно впереди с небес пролился поток воды, превратившись на земле в бурную реку.
– Я должен ее спасти, – пробормотал он, с изумлением уставившись на широкую реку, возникшую перед ним; потом слез с коня.
– Лэй! Сын мой, остановись! – зашумела река. Бог Энигма обратился в бурную реку, дабы образумить строптивого сына. – Оставшись среди людей, ты уже совершил ошибку. Сделать для Ланьжэ оберег, чтобы перед смертью она страдала от боли в десять крат сильнее, было еще одной ошибкой. Терпение Небес не безгранично, немедленно вернись!
– Нет, отец, я не могу! – Глаза Лэя покраснели, в муках он бил себя по голове, упав на колени и громко плача. – Это невыносимо!
– Все предрешено.
– Почему это должна быть Ланьжэ?
– Не испытывай терпение богов!
Я подлетела к Лэю, желая его утешить.
Крупные, как фасолинки, слезы скатывались по его лицу и, падая на меня, проникали в мое сердце, растапливая лед.
Я фыркнула и вдруг почувствовала невыносимую душевную боль, хуже физической. Неужели я ощутила то же, что и Лэй? Это и есть та самая печаль?