— Я тоже, — согласилась с ней Марта.

И я почесал затылок. Для того, чтобы услышать, как девушки в чём-то согласятся друг с дружкой, я готов ещё поговорить о высоком.

Хотя, если честно, меня позиция княгини Разумовской несколько озадачила.

Получалось, что это общая позиция всех сильных мира сего — богатых, власть имущих, просто сильных…

Да, я в курсе, что любые обобщения ложны. Но то, как действовали Волковы, лишь подтверждало слова княгини Разумовской.

Пока я раздумывал, княгиня Разумовская обратилась к Мо Сяню:

— А вы как считаете?

Китаец, видимо, ждал вопроса. И тем не менее, он не спеша соединил ладони, выставил перед собой руки и поклонился, точно выверив угол наклона.

— Каждый идущий тропой бессмертных ищет свою тропу, госпожа.

— Зачем искать свою тропу, собирать свои ошибки, когда можно воспользоваться чужим опытом и чужими наработками, пройти проторенной дорогой, не допуская ненужных ошибок? — насмешливо спросила Анна Леопольдовна.

— Чем меньше ошибок, тем меньше опыта, — возразил Мо Сянь.

— Чушь! — начала выходить из себя княгиня Разумовская. — Зачем тратить время и силы, чтобы самому убедиться в том, что другим давно уже известно?

— Это всего лишь одна из троп, госпожа, — с поклоном ответил княгине китаец.

— Но это же лучшая из троп! — не сдавалась княгиня.

— Этого никто не знает, — снова поклонился Мо Сянь.

— Да как же никто не знает, когда были люди, которые уже однажды прошли этим путём? — возмутилась княгиня.

Китаец оставался невозмутимым:

— Таким был их путь, — согласно кивнул он.

— Ну и другие идут по проторенной дороге… — попробовала она достучаться до китайца.

Точнее, убедить его в своей правоте. Но китаец был непоколебим.

— Каждый делает свой выбор, госпожа, — ответил он. И когда княгиня Разумовская победно подняла вверх палец и набрала воздуха в лёгкие, чтобы что-то сказать, Мо Сянь закончил фразу: — Но никто не знает, правильным ли будет такой выбор.

— В смысле? — растерялась княгиня. — Почему идти проторённой дорогой может быть неправильно?

— Наверное, потому что проторённый путь может не подойти адепту… — ответил я вместо Мо Сяня. — К примеру, у адепта есть уникальные способности, которые не учитываются на проторённой тропе. А значит, они останутся не развитыми.

— Вы правы, молодой господин! — поклонился мне Мо Сянь.

Я видел, что княгиня разозлилась. Она искала, как возразить мне. Я видел работу мысли на её лице. И видел, что она не находит аргументов. И торжествовал победу.

И тут как будто издалека прозвучала мысль: «Можно выиграть битву, но проиграть сражение».

Одновременно с этим до меня дошло, что для меня очень невыгодно ссориться с княгиней Разумовской. Интуиция подсказывала, что я должен оставить последнее слово за ней. Вот только она подняла принципиальные вопросы. И уступать я тут никому не собирался!

Я поднялся и точно так же, как Мо Сянь, сложил руки и поклонился княгине Разумовской.

— Никакая сила не стоит чужой жизни! Будь то жизнь человека или демонического зверя, всё равно, — сказал я.

И словно в подтверждение моим словам в гостиную вошли Умка и Шилань.

Они подошли ко мне и встали по обе стороны от меня.

Я непроизвольно опустил руки на их загривки.

— Вы мне угрожаете? — с угрозой в голосе спросила княгиня Разумовская.

— Вы мне угрожаете? — с угрозой в голосе спросила княгиня Разумовская.

— Что вы? — усмехнулся я, поглаживая Умку и Шилань. — Даже в мыслях не было! Кто я такой, чтобы угрожать вам? Я из тех, кто идёт позади…

Княгиня Разумовская вздрогнула и окинула взглядом меня и демонических волков.

Ну да, когда такие твари идут позади, то не стоит поворачиваться к ним спиной…

Но мне действительно не хотелось сейчас ссориться с княгиней Разумовской, и я миролюбиво сказал:

— В движении по проторенной дороге есть один нюанс, который вы не учитываете.

— Это какой же? — спросила Анна Леопольдовна, впрочем, тоже сбавляя тон.

— Проторенная дорога помогает на старте очень сильно обогнать тех, у кого нет возможности идти именно этим путём, тут вы, несомненно, правы. Но…