Пока я и Василий переодевались, остальные слаженно скользнули в коридор и спустя минуту так же слаженно вернулись.

— В ближайших комнатах чисто, в остальных двери заперты, — доложили копейщики Василию.

— Принял. Значит, идем к лестнице. Гоша и Антон — шагаете впереди, я и Денис — сзади. Нильям, насколько знаю, у тебя нет ни атакующей, ни защитной способности, поэтому ты пойдёшь в центре.

— Хорошо. Но предлагаю рассказать — у кого какие способности? — негромко спросил я. И когда никто не захотел раскрывать навыки, обернулся на Василия.

— Денис — телекинетик. Гоша кидает огненные шары и неплохо управляется с копьем. Антон благодаря навыку хорош с любым оружием ближнего боя.

Интересно. Может, стоит после похода поговорить с пробужденным, убедить его провести пару спаррингов?

Пусть о своих навыках Василий не рассказал, я кивнул и мы вышли. Теперь я хотя бы примерно знаю, от кого что ожидать.

Знакомиться со мной никто из компании не спешил, но мне это не слишком-то и требовалось: я запомнил, что Гоша и Антон — копейщики, а Денис — странный безоружный парень в обычной одежде.

Следующие несколько минут никто не шумел и не разговаривал. Тишина была настолько глубокой, что шаги отдавались глухим эхом, хотя мы шли по толстому слою пыли, оставляя отпечатки подошв. Впрочем, здесь и до нас было натоптано.

Дважды встречали валяющиеся тела зомби с отрезанными кистями.

— Идем через шахту, — тихо сказал Василий и кивнул на большие створки, раздвинутые кем-то до нас.

Я заглянул в провал. Первыми в глаза бросались ржавые металлические конструкции и проводка, идущая по стенам лифта. Из шахты дохнуло спертым, затхлым воздухом. Взгляд скользнул дальше — вниз по проводам, в темноту, куда свет артефакта не доставал.

— Будем прыгать? Нашумим.

— Есть вариант получше, — сказал Василий и кивнул на телекинетика, который достал из браслета огромный моток тонкой веревки. Потом — споро вскрыл ближайшую комнату и закрепил конец веревки за толстую ножку игровой капсулы. Моток Денис спихнул в шахту.

Я не стал спрашивать, достанет ли та до дна. Первым все равно не пойду, а по воплям или их отсутствию у того, кто пойдет первым, уже будет понятно, хватает ли веревки.

— Гоша, спускаешься первым, — скомандовал Василий. — Разведка, сигнал. В общем, все, как всегда.

Копейщик достал из браслета альпинистскую обвязку и быстро нацепил на себя снаряжение. Рядом остальные занимались тем же самым.

— Держи, — протянул Василий мне такую же обвязку, — специально взял для тебя. Цени.

Пока я облачался, копируя действия остальных, Гоша прицепил карабин к веревке и исчез в провале. Через семь минут Денис кивнул на провал:

— Он спустился. Сигналит, что внизу чисто.

Я никакого сигнала не уловил: ни дрожания веревки, ни криков или луча фонаря, блуждающего по стенам шахты. Видимо, телекинечьи штучки.

Следом за первым копейщиком последовал второй, потом спустился Денис. Я остался с Василием.

— Давай ты, и я последним, — кивнул мне на шахту пробужденный.

Я щелкнул карабином, цепляя к нему веревку и замер на краю огромной открытой лифтовой шахты, глядя в бездонную пропасть.

Стены блестели темной влажной ржавчиной. Сердце колотилось от волнения — слишком уж это место напоминало фабрику Ильмсхура. Будто я вернулся в родной мир через сотни лет после какой-то катастрофы и за каким-то чертом лезу в шахту.

— Чего медлишь? Акрофобия?

Не отвечая, соскользнул вниз и начал спускаться, отталкиваясь ногами от стенки. Лифтовая шахта была глубочайшей. Я чувствовал, как воздух становился все прохладнее с каждым метром. Закрепленный светлячок летел следом за мной, и пляшущие на стенах шахты тени по мере моего спуска истаивали.

Я продолжал спускаться, все быстрее и быстрее преодолевая каждый десяток метров. Однако нагрузка от непривычки заставила меня вспотеть. Лоб взмок, а на пропотевшую футболку под броней уже липла пыль, веками лежащая в шахте.

Сочувствую всем тем, кто когда-то прошел через такой же опыт. Это я могу не опасаться рухнуть вниз — от падения пробужденному ничего не будет. А альпинисты прошлой Земли неделями по горам лазили, рассчитывая лишь на страховку, себя и товарищей.