Дайр гладил меня, успокаивал, и я поняла, что все еще дрожу — то ли от слабости, то ли от пережитых волнений.

Он взял мое лицо в ладони и заставил взглянуть на себя.

— Ты должна знать, что для меня… для нас, на этом свете нет никого ценнее. Не отталкивай наше расположение, мы — наследные принцы, для нас нет ничего невозможного, мы в состоянии дать тебе все, что попросишь. Мы можем подарить такое наслаждение, какое ты еще не испытывала. Ведь тебе хорошо было тогда, в первый раз?

Мне не хотелось подтверждать, поэтому я молчала.

— Значит, понравилось, только ты не хочешь это признавать, потому что считаешь нас врагами, — поднял бровь Дайр.

— Я не хочу стать лишь родительницей будущего наследника или наследников, не хочу становиться безмолвной игрушкой в постели. Я всегда мечтала о том, что будущий муж полюбит меня всей душой.

— Почему же ты думаешь, что мы не сможем тебя полюбить? Или дело в том, что нас двое?

— Не в этом дело, — смутилась я, потому что принц ответил лишь на последний вопрос о любви, в которую я не очень-то верила. Уж слишком бессердечными принцы себя показали.

Он так и не сказал, что они дадут мне права, а не только обяжут к чему-то. Я представляла своего мужа совершенно другим. И как все молодые девушки, мечтала о первой и единственной любви. Я видела, как ухаживали парни за простыми девушками. Дарили подарки, звали на свидания, тайком срывали первые поцелуи, о которых потом те шептались с подругами. И лишь затем, когда чувства крепли, звали замуж.

У меня же ничего подобного с нагами не произошло. Они просто взяли то, что хотели, в первую же ночь лишив меня невинности. Но объяснять все это принцам не стоит. У них совершенно другие характеры и положение. Они не привыкли спрашивать — привыкли приказывать и получать желаемое незамедлительно.

— Тогда в чем дело? Разве мы не лучшее, что ты могла обрести в этой жизни? — продолжал настаивать Райн.

— Богатство не подарит счастья, если нет любви, — уклончиво и тихо ответила я.

Наги замолчали, обдумывая мои слова. А я вдруг осознала, что мои змеиные клыки пропали, втянулись. Это порадовало.

— Значит, ты хочешь любви? — заулыбался Дайринисс, приближаясь ко мне.

Кажется, он воспринял мои слова буквально.

Я судорожно сжала платье, которым все это время прикрывала свою наготу. Сглотнула слюну и стала отступать к двери.

Но вдруг уткнулась спиной в твердую грудь Райнишшара. Я почувствовала, как он обхватил мою талию, крепко прижимая к себе.

Меня окатило жаром.

Я дернулась, но Райн крепко держал меня, не позволяя отстраниться. Я изо всех сил цеплялась за кусок ткани, как за единственную защиту, с трепетом глядя на приближающегося Дайринисса. Но он отобрал у меня платье, бросив его в сторону.

Я хотела возмутиться, но принц поднял мой подбородок, зафиксировав пальцами, и властно впился в мои губы сладким поцелуем, от которого подкосились ноги.

В то же время Райнишшар отодвинул мои волосы и припал к шее, лаская кожу языком. И мне постоянно чудилось, что сейчас он меня укусит, как недавно делала с ним я. Но этого не происходило.

От ощущения наготы и близости мужчин мне хотелось провалиться под землю от стыда. Моя змеиная сущность желала побыстрее воссоединиться с принцами, ластилась к ним. А я одергивала ее, заставляя опомниться.

Я ведь не такая как принцы, я хочу испытывать настоящие чувства, а не желание, которое они выдают за любовь!

— Я все равно не люблю вас и никогда не полюблю, — отбросив назад голову, прошептала я.

Возникшая пауза напугала. Я даже зажмурилась, стараясь прикрыться.

— Ты сама не заметишь, как это случится, — шипя, произнес Дайринисс.

— Может, хватит, брат? Давай докажем Вивианне, как она ошибается. — Райнишшар подхватил меня на руки, решительно шагнув к постели.

Неужели это все так и закончится?

Но я не могла оторвать взгляда от мужчин, которые вознамерились соблазнить меня своими совершенными торсами. Я только что доказывала им, что основа сближения — любовь, а сама таращилась на принцев, не в силах противостоять огню, вспыхнувшему в моем теле.

А они, словно намеренно, медленно снимали одежду, совершенно не стесняясь своих идеальных тел, в то время как я еще сильнее закрылась, цепенея от опасности. Я не могла пошевелиться, как и перестать желать красавцев.

Раздеваясь, они видели мое смущение и оторопь, мое бездействие и внутреннюю борьбу — и лишь улыбались с пониманием, видя, что со мной творится.

Они действовали слаженно, будто заранее обговорили план по моему соблазнению, наступая с двух сторон. И я понимала, что проигрываю этой бой. И не только потому, что принцы повели себя настойчиво. Я сама почувствовала, что завожусь от вида их поджарых, идеально сложенных обнаженных тел.