Как и сейчас. В центре сарая стояла перевернутая металлическая бочка, уставленная мисками с едой, цветами и оплывшими свечами. На полу перед ней Даниэль заметил вычерченный мукой знак-веве. Со стороны входа заблеял козленок, которого вели к алтарю.

– Твои эско сильны.

Даниэль покосился на женщину рядом. В длинном белом платье, со смуглой кожей и копной густых темных волос. Ее лицо прорезали морщины, но глаза выглядели яркими и живыми, как у юной девочки. Может, так казалось в отблесках свечей.

– Ты их чувствуешь?
– с любопытством спросил Даниэль.

Женщина кивнула.

– Следуют за тобой, охраняют и ждут команд. Ты им нравишься, мальчик. Помни, что всегда можешь обратиться к ним.

Эско, «свита», так креолы называли лоа, которые свойственны человеку и следуют за ним, привлеченные его характером или деятельностью. Поэтому Даниэль всегда имел доступ к силе: даже если приказывал не своим лоа, то вокруг множество духов, которые следовали за другими людьми или привязывались к местам.

Козленка подвели к мужчине перед алтарем, явно местному хунгану, жрецу. Под звучащие барабаны он завел песню, которую подхватили остальные.

– Саванна сказала, что видела Мэтта на днях, - Кристофер склонил голову к уху Даниэляя, но не сводил взгляда с хунгана.
– Он приходил к ее отцу и спрашивал о смерти Майкла Эша. С чего он вам сдался?

– С чего ты решил, что я скажу?

Кристофер тихонько рассмеялся:

– И не рассчитывал. Но хотел, чтобы ты знал, что я в курсе. Саванна не только твоя кузина, но и моя.

Отец Саванны - брат Мэри Эш, а вот ее мать из Янгов. Даниэль считал эту связь и правда необычной. Но Саванна всегда была себе на уме, не делая различий между Эшами и Янгами. Когда-то Даниэль считал это «игрой на два лагеря», но теперь думал, Саванна мудрее многих.

– Готов поспорить, Мэтт спрашивал из-за тебя, из-за проклятия, - сказал Кристофер.
– Хотя не представляю, какая тут связь. Знаешь, я почти завидую. Мой младший брат меня ненавидит.

– А ты?

Кристофер отстранился, смотря с недоумением. Он явно не понимал, и Даниэль пожал плечами:

– Ты либо любишь сам, либо нет. И если любишь, не ждешь в ответ того же. Это неважно.

Кристофер смотрел на него несколько мгновений, потом хмыкнул и отвернулся, уходя к алтарю. Хунган как раз перерезал горло жертвенному козленку и собирал кровь в большие чаши.

Даниэль почти ощутил собственных лоа, которые всколыхнулись, будто тоже хотели припасть полакать кровь, но это была не их жертва и не их ритуал. А вот запястья Даниэля засаднили.

Накануне вечером Ли настояла на обработке порезов. Даниэль хотел проследить, чтобы Мэтт не уснул прямо в ванной, но Айвори махнул рукой, показывая, что позаботится об этом, и Даниэль отправился в комнату сестры.

Очень маленькая и уютная, завешанная постерами и мягко светящими круглый год гирляндами. Пахло апельсином и полынью. Спать хотелось ужасно, но Даниэль стойко выдержал, пока Ли снимала бинты, мазала едкой мазью и снова перевязывала. Ее целительная магия щекотала нос и убаюкивала и без того сонного Даниэля.

– Не спи здесь, - Ли пнула его вбок.
– Этого мама точно не одобрит.

Ее магия работала безупречно, так что порезы почти зажили и не беспокоили, только чесались немного. Но в полутемном сарае Даниэль ощутил жажду лоа. Они не были такими уж кровожадными, но козленок явно их вдохновлял.

Даниэль и Айвори покачали головами, когда им предложили жертвенную кровь. Айвори пробормотал:

– Это похоже на причастие.

– Не все так делают.

– Кристофер явно в восторге. И... он что-то знает, Дан. Хочет рассказать об этом.

Даниэль доверял тому, что видит Айвори. Хотя вот именно из-за таких заявлений большую часть жизни он провел в одиночестве - до семинарии.

Кристофер Янг успел испачкать в крови руку, а на его лбу начертили несколько линий. Больше ждать Даниэль не хотел, к тому же знал, что теперь ритуал пойдет на убыль. Поэтому подхватил Кристофера и буквально потащил на улицу.

Влажный ночной воздух казался свежим после спертой духоты сарая, а запах реки и травы привычнее горького дыма.

– Да иду я, иду!

Кристофер вывернулся из хватки Даниэля, всё еще усмехаясь. Он казался ошалелым после ритуала, но давать ему сбросить прикосновения лоа Даниэль не собирался. Ни слова не говоря, он просто ударил Кристофера в челюсть. Тот не удержался на ногах и рухнул.

– Мне не нужны лоа, чтобы врезать тебе.

Вытерев кровь из разбитой губы, Кристофер засмеялся, не поднимаясь на ноги. В полумраке, своей и чужой крови он казался почти зловещим - или сумасшедшим. Хотя Даниэль знал, это из-за ритуалов.