Только бы успеть…

Я мчался так быстро, как только мог, и когда заметил издалека удивленный взгляд Эфхара, что охранял покои, услышал звук разбитого стекла.

Нет…

Я не мог опоздать!

На лице стража промелькнула тень беспокойства, и мы не сговариваясь, ворвались в комнату.

– Элен!

Девушка лежала на полу среди крупных осколков зеркала. Она бессильно касалась шеи, пытаясь снять с себя кулон, что словно душил ее, причиняя нестерпимую боль.

Я тут же приблизился к ней и одним рывком сорвал украшение, а после вонзил клыки в тонкое запястье, впрыскивая яд.

– Элен, – тихо прошептал я, ощущая, как хрупкое тело мгновенно расслабляется в моих руках. – Элен, ты меня слышишь?

Я чувствовал, как вся моя жизнь перестает иметь смысл, как душа, разлетается на осколки подобно зеркалу на полу.

Мне не нужен был трон, не нужен был Шэриад…

Мне нужна была она!

Я готов был отказаться от всего, что имел…

Лишь бы вновь увидеть взгляд ее карих глаз.

– Я приведу Ядзана, – раздался вдруг низкий голос Эфхара, и я нервно обернулся, желая порвать стража на части за то, что не уследил, не защитил…

Как вдруг увидел на его лице безмерное беспокойство и страх.

– Быстро, – четко произнес я, все еще надеясь на то, что успел вовремя.

Свежая доза яда могла спасти жизнь, действуя подобно эликсиру, исцеляя и устраняя боль.

Эф мгновенно покинул покои, пока я сжимал в своих объятиях ту, что сейчас лежала без сознания, едва дыша.

Она выглядела такой слабой, такой хрупкой, беззащитной…

Что я боялся даже пошевелиться, чутко вслушиваясь в слабое дыхание, что прерывисто вырывалось из приоткрытых губ.

Взгляд снова упал на загадочный кулон, что валялся на полу, переливаясь в лучах утреннего солнца.

Не было сомнений, что он отравлен.

Кто-то пытался убить мою Элай, выдавая столь вычурное украшение за подарок. И как только я узнаю кто…

Он будет молить о смерти. Я не успокоюсь, пока не заберу жизнь того, кто осмелился посягнуть на мою жену и мать моих будущих детей!

– Шадан, – раздался вдруг хриплый голос позади, и я тут же обернулся, видя Ядзана и Эфхара в своих истинных обличиях.

Маг торопливо приблизился к нам, а после невесомо коснулся кончиками пальцев женских губ, создавая ими в воздухе маленький голубой огонек, что мгновенно проник в рот Элен.

Малышка тут же сделала глубокий вдох, продолжая оставаться без сознания, и я едва заметно выдохнул, закрывая глаза.

Я готов был молиться всем богам, готов был отдать все, что имел…

Только бы они не забрали ее у меня!

Вся моя хладнокровность испарилась подобно туману, и я увидел ироничную усмешку на лице старика, который никогда не видел меня таким.

– Что ты сделал? – осторожно произнес я, и Ядзан осуждающе посмотрел на меня со стороны.

– Магия воздуха, – тихо пояснил он, и я осторожно поднял Элен на руки. – Твоя Элай будет жить. Ты успел вовремя, верховный!

Я смотрел на хрупкое тело девушки в своих руках, беспокойно разглядывая ее порезы на нежной коже, бледное лицо, подрагивающие от сна ресницы…

И готов был уничтожить целый мир, в надежде покарать того, кто это сделал!

Шадан

Я стоял у постели жены, сдержанно сложив руки на груди.

– Что произошло? – твердо произнес я, внимательно вглядываясь в лицо старика, что осторожно обмазывал раны Элен, какой-то пахучей смесью из трав.

– Ее отравили, – ответил он, подтверждая мои мысли. – Кулон, что был на ней, содержал удушающее снадобье. Однако в ее крови был яд всего рода и твой укус лишь усилил противодействие.

Одним словом…

Один яд поборол другой.

Повезло!

Я на мгновение закрыл глаза, лихорадочно думая о том, кто мог это сделать.

Претендентов было много, не считая Рейнара.

К сожалению, ни он один был против моего восхождения на трон, и это лишь усложняло задачу.

– Как скоро она поправится? – холодно произнес я, и Ядзан вновь иронично усмехнулся.

Судя по всему, его забавляло мое состояние.

Всегда сдержанный и безжалостный наг показывал свою слабость…

И эта слабость сейчас лежала на постели без чувств, выворачивая всю его змеиную душу наизнанку!

Я не мог смотреть без сожаления на бледное лицо Элен, думая лишь о том, когда она придет в себя. Сейчас я готов был отдать Ядзану весь Шэриад, лишь бы он поскорее вылечил ее, облегчая страдания.