– Чего-чего?! – переспросила я.

– Тройной экспрессо или чай с мятой и лимоном? – откуда-то сверху раздался ворчливый голос Дори. С вершины аппарата на нас насмешливо смотрела ушастая голова, по очереди мигая разноцветными глазами.

Я резко вздрогнула, едва нечаянно не выбив зубы Леону, который ничего лучше не придумал, как положить свой тяжелый подбородок на мою растрепанную макушку. И когда это парень успел так осмелеть и подкрасться ко мне настолько близко? Моя спина опять практически вплотную прижималась к его горячей каменной груди. Удивительно, но совершенно не это меня сейчас волновало! По моей спине бежали мурашки от томного голоса Стейси, что сейчас всплыл воспоминанием в моей голове:

«Пей до дна! Это тройной экспрессо со льдом, и тут же все вспомнишь! – слащаво обещала блондинка, – а чай с мятой – для того, чтобы все забыть! Выпьешь его и забудешь о нашем с тобой разговоре. И о карточках, и обо мне!»

Ну конечно же! Стейси хотела, чтобы я тут появилась и предоставила Леону выбор – вспомнить все или же напрочь все забыть? Вот в чем был вопрос! Ведь душа Леона, так же, как и моя, на время покидала его тело, став призраком, отчего парень все напрочь забыл о своей предыдущей жизни – и об академии, и о Косте, и обо мне.

– Леон, так ты совсем-совсем ничего не помнишь?! – тихо спросила я, пытаясь вернуть разговор в нужное русло. Ведь должна же я была все-таки узнать у парня хоть для приличия и порядка, а хочет ли он вообще вспоминать свое прошлое? Хотя смешно и нелепо было представить, что ему охота ничего не вспоминать, а всю оставшуюся жизнь провести в беспамятстве, сидя полуголым на этой кухне.

– Нет, вообще ничего не помню! – пожаловался он и, внимательно вглядываясь в мои глаза, добавил. – Но ты мне кажешься такой знакомой и родной. Словно я знал тебя всю свою жизнь. Был в тебя влюблен… Скажи, мы долго встречались?

Я оторопела, потеряв дар речи. К таким вопросам жизнь меня совершенно не готовила. Я принялась рыться в недрах своей только что вернувшейся памяти. Неужели Леон мог быть тайно в меня влюблен? Или он просто в этот неподходящий момент влюбляется… заново?

Но, как обычно, сейчас в моей и без того сумасшедшей жизни все перевернулось с ног на голову, и у меня совершенно не было времени на ерунду. Мне нужно было во что бы то ни стало вернуться в академию и продолжить обучение, чтобы получить престижный диплом. Именно он поможет мне найти хорошую работу, а значит, и откроет дорогу в жизнь. А дальше, конечно же, привет время и для отношений, и для романтики. Какие же мы, смертные, все-таки наивные и глупые! Постоянно твердим себе, что время придет, а оно все только уходит и уходит…

Я сделала глубокий вдох, откашлялась и громко четко произнесла.

– Послушай, у тебя есть выбор! Если ты выпьешь эспрессо – то все вспомнишь! Если чай с мятой – то все забудешь! Даже этот наш с тобой разговор!

– Но я не смогу тебя забыть, даже если выпью весь чай из этого автомата! – чистосердечно признался он, пристально глядя мне в глаза.

– Знаешь, – хитро улыбнулась я, – я тоже не смогу тебя забыть, даже есть сожру всю мяту на этой кухне!

Он опустил глаза в пол и тихо произнес:

– Я хочу все вспомнить, чтобы бы там не было…

– Прекрасно! Ни слова больше! Сейчас все будет! – задорно ответила я, разворачиваясь к еще не погасшему экрану автомата. – Значит, тройной экспрессо со льдом, да?

– Ой! Вот только не этот горький эспрессо! Фу! – скривил свой хорошенький нос Леон, – можно что-то сладенькое и с молоком? Латте хотя-бы? С карамелью и с маршмеллоу… банановым, желательно!

Я открыла рот, чтобы сначала крепко выругаться, а потом запротестовать, но затем, подумала, и произнесла:

– Я не уверена, что с такой экзотикой ты что-то вспомнишь! Хотя, это же твои воспоминания, а не мои…

Вот вся моя жизнь действительно оказалась лишь чашкой горчайшего невкусного эспрессо со льдом обиды и боли. А у тебя, может быть, и на самом деле все исключительно ванильное и карамельное!

В итоге, пока мы «выпенривались» перед автоматом, тот погасил свой экран и ушел в спячку.

– Давай просыпайся! – шептала я, прикасаясь пальцами к темной гладкой поверхности – сначала легонько, затем, когда та совершенно не реагировала, все сильнее и настойчивее. – Нам срочно нужно эспрессо!

– Раф или макиато! – упрямо твердил за моей спиной Леон, запахивая полы подаренного мной пиджака. Дорогая новая ткань жалобно затрещала на его богатырских плечах. – Ну или латте…

– Латте-дуратте! Раф-гаф! – передразнила я, от нетерпения барабаня пальцами по темному экрану, – ну же, работай! Ты стоишь дороже обеих наших задниц!

– Моя – не продается! – насмешливо поправил Леон.

Трах-барабах! Я нетерпеливо ударила автомат по блестящему боку… и выругалась, отбив себе всю ладонь. Но это того стоило! В этот же момент машина выплюнула в специальное окошечко, где подавались напитки, белоснежную фарфоровую чашку. Агрегат слегка загудел, экран снова вспыхнул, на нем появилась крупная красивая надпись «Миндальный раф на кокосовом молоке», и, спустя несколько мгновений, заявленный напиток полился прямо в элегантную чашку тонкой струйкой шоколадного цвета. От его аромата у меня потекли слюнки и свело желудок. А этот Леон умеет жить со вкусом! Но это было еще не все…