Макс вернулся под утро уставший и очень довольный. Он не только хорошо поохотился на турманов, но и обнаружил огромное поле жемчужных моллюсков на отмели между двух островов в часе плаванья от нашей стоянки. И вместо заказанных мной любимых водорослей приволок целый мешок жемчуга. По местным меркам оценить стоимость такого количества идеального крупного белого, жёлтого и розового жемчуга было невозможно.

– А давай с командой поделимся,- предложила я, когда мы вдоволь налюбовались на морские сокровища.

– Ну-у-у,- протянул мой ангалинчик,- жемчуг мож-ж-жно хорош-ш-шо продать...

– Ты, вообще, понимаешь сколько здесь?- я укоризненно уставилась на друга.- Ты же за ночь всех местных моллюсков ограбил!

– Не вс-с-сех! Я брал только с-с-самые крупные и круглые! Знаеш-ш-шь там их с-с-сколько было! Всё дно ус-с-стлано! Никак не мог ос-с-становиться...

– Не жадничай, Макс,- Дайк подхватил мою идею.- Всем будет очень приятно получить от тебя такие подарки на прощанье, ведь мы уже почти на месте.

– Я не ж-ж-жадный, я хозяйс-с-ственный!- возбуждённо прошипел Макс, а я хрипло расхохоталась. Знакомая фраза, произнесённая за неизвестно сколько тысяч или миллионов световых лет от родного дома порадовала до глубины души.

Полдня Макс скрупулёзно перебирал и делил жемчуг, закрывшись от всех в каюте. На недоумённые вопросы, чем он там занимается, мы с Дайком только загадочно улыбались. А вечером мы причалили к берегу. «Чёрная медуза» бросила якорь в лесистой бухте за мысом Веры неподалёку от старого каменного дома с удобным маленьким причалом. Дом был пуст и открыт, хотя носил следы недавнего проживания. Ают сказал, что он вроде как общий. В этих местах деревень нет, а ближайшее поселение находится юго-западнее этье в тридцати, если не больше.

Мы выгрузили поклажу, запасы продуктов, кибитку и вывели лошадей, которые от счастья, что ступили на твёрдую землю, с громким ржанием принялись валяться по высокой траве. При участии всей команды работа была сделана очень быстро, и я даже опомниться не успела, как поняла что всё... плаванье окончено и с рассветом «Медуза» отправится в обратный путь.

Несколько часов мы писали письма. Я - Балмаару, Гаю, Крианну и Гуну, Дайк - деду, но в Латрас, чтобы фаэдр Балмаар передал его Хиллу, как только он объявится в городе, где сообщал о встрече в Тагри с матерью и сестрой. Макс тоже написал письмо своим соплеменникам, оставшимся в Латрасе, взяв с капитана обещание, передать лично в хвост любому из них.

Одаривание экипажа прошло при гробовом молчании, и мы никак не ожидали такой реакции. При свете фонарей и факелов мужики стояли хмурые, сжимая в ладонях узелки с жемчужинами. Макс не поскупился. Каждый узелок тянул на их пятилетний заработок, однако я заметила, как Данко хлюпнул носом, когда Макс всучил ему подарок. Вручив капитану его долю, Макс уселся на хвост и обвёл всех строгим взглядом:

– Я что-то не понял... Кто-то умер?!

Мужчины молчали, опустив головы:

– Или вы реш-ш-шили, что это плата?! Не нравитс-с-ся - отдавайте назад...

– Нет,- Данко быстро спрятал руку за спину.- Нравится...

– Но мы ж-ж-же друз-з-зья, верно?!

Этот простой вопрос вызвал бурю эмоций, их будто прорвало. Нас обнимали, целовали, особенно затискали Макса, который лучился ярким светом, убеждая всех, что такого удивительного плаванья у него никогда не было. Аютан пожал Дайку руку, Максу - хвост, а потом крепко обнял каждого. Мне же достался смелый, глубокий, долгий поцелуй на глазах у всех, и я ответила на него.

А рано утром шхуны у причала уже не было. Только далеко-далеко показалось, как за горизонтом, окрашенные встающими светилами, исчезают алые паруса...

Часть 4. Храм

Часть 4. Храм

По еле заметной тропе кибитка двигалась медленно, а первые дни сухопутного путешествия превратились в мучение. Поначалу всех нас, включая лошадей, постоянно качало. Мы будто ощущали морскую болтанку, к которой настолько привыкли за время плаванья, что почти не замечали, а наши тела никак не хотели понять, что мы уже находимся на твёрдой земле. Короче говоря, у всех перестраивался вестибулярный аппарат. К тому же Тучка и Рыжий никак не хотели идти в упряжке. Норовистая кобыла кусала жеребца, тот уклонялся, сбиваясь с шага, из-за чего крытая повозка несколько раз чуть не перевернулась. В конце концов, мы плюнули и решили запрягать их по очереди и это сработало. Да и нам с Дайком больше понравилось чередовать седло с жёстким сиденьем крытого домика на колёсах.

Мой волк попал в свою стихию. Он убегал далеко в лес, исследуя новую для себя территорию, и был в полном восторге. Макс стойко терпел тряску, но в целом тоже чувствовал себя прекрасно. Особенно ему нравились ночные привалы, так как мы с Дайком ночью спали, а вот Макс и Бумер охраняли нас и лошадей.

Я уже была опытной путешественницей, поэтому сноровисто сооружала костёр и готовила еду, правда разделывать добытых Бумером зверюшек не могла, рука не поднималась - этим занимался Дайк. Мой Нянь по пути пополнял свои травяные запасы, которые уже изрядно истощились, заодно читая мне лекции по местной ботанике. Под крышей кибитки он натянул несколько верёвок и устроил сушилку для свежесобранных трав, и в дневное время суток Макс ехал окутанный насыщенными лесными ароматами.