Ее ярко-рыжие волосы и ярко-белые ноги выделяются на фоне окружающей обстановки, заставляя меня улыбнуться. Независимо от того, считает она так или нет, приятно иметь по-настоящему искреннего и забавного друга, которому ничего от меня не нужно.

Как только я подхожу немного ближе, и она видит меня, она встает и прикрывает рот ладонями. — Эй, Секси! Тащи сюда свою прекрасную задницу!

От ее слов я буквально спотыкаюсь о себя и падаю на землю. На самом деле, это был большой камень, который я не видела, потому что была занята, посмеиваясь над ее глупостью, которая заставила меня споткнуться. К счастью, я не приземляюсь на лицо, но скольжу на руках и животе.

Я слышу, — О, боже мой, — Тани, за которым следует ее смех, который она явно пытается сдержать. Я тоже смеюсь, несмотря на легкое смущение и легкое покалывание в руках.

Я осматриваюсь вокруг, пока все еще нахожусь на земле, чтобы посмотреть, заметил ли кто-нибудь, как я упала, и, к своему большому разочарованию, вижу рядом знакомый грузовик и пару ног, стоящих рядом с ним. Это ноги, конечно же, принадлежали Джейкобу, и он, как обычно, хмуро смотрит на меня, лежащую на земле.

Любой нормальный человек спросил бы, все ли со мной в порядке, или попытался бы помочь мне подняться. Но только не он. После того, как он еще раз сердито посмотрел на меня, он достал из кармана еще одну салфетку и открыл ею дверь своего грузовика, прежде чем сесть внутрь.

Зачем каждый раз нужна салфетка?

Тани появляется, когда я поднимаюсь на ноги и начинаю отряхиваться.

— Мне так жаль, — ей удается выдавить из себя между смешками.

— Все в порядке, — отвечаю я, отвлекаясь.

Когда она замечает, что я смотрю, как Джейкоб отъезжает и исчезает за углом, она кивает. — Да. Никогда не жди от него никакой помощи. Он не занимается подобными вещами. Тоже ни с кем не разговаривает, и нас это вполне устраивает.

По какой-то причине мне действительно жаль его из-за этого. Должно быть, это невероятно одинокое существование, когда не с кем даже поговорить.

Я вроде как была в такой ситуации большую часть своей жизни, за исключением того, что меня просто окружали фальшивки; родители, которые никогда не вели со мной нормальных разговоров, не жили в городе, полном людей, которые ненавидели меня.

Это заставляет меня задуматься, разговаривают ли его родители с ним вообще.

— Эй, я заметила, что он, кажется, всегда использует салфетку, чтобы открыть дверь своего грузовика, — говорю я, когда мы вместе направляемся к столикам. — Ты знаешь почему?

— Ох. — Тани начинает посмеиваться про себя. — Его ручку, как правило, покрывают слюной каждый раз, когда он здесь. Я думаю, сейчас он более подготовлен к этому.

Слюной? Каждый раз? Это ужасно.

Она снова начинает хихикать, но все, о чем я могу думать, это о том, как мне жаль этого парня. И это глупо, не так ли? Чувствовать себя плохо из-за него? Я имею в виду, он сделал что-то ужасное, и теперь он должен за это заплатить. Верно?

Только... Он ведь уже заплатил за это, не так ли? Он провел время в чертовой тюрьме, и теперь у него здесь нет друзей, насколько я могу судить. Будет ли он наказан навсегда?

Он не доказал, что является рецидивистом.

Пока. Я напоминаю себе.

Я продолжаю задаваться вопросом, чувствовала бы я себя хотя бы вполовину так плохо, как сейчас, если бы он был пожилым, неряшливо выглядящим человеком, а не красивым молодым парнем с красивым телом и красивыми глазами. Честно говоря, я знаю, что ответ, скорее всего, будет отрицательным. Скорее всего, я бы не чувствовала себя плохо.

Я сомневаюсь, что была бы одной из тех людей, которые плюют на ручку его двери, но я бы определенно постаралась избегать его любой ценой.

И это противоположно тому, что я сейчас хочу сделать с Джейкобом. И это, как ни странно, возможно, стать его другом. Это кажется неправильным и грязным, и это противоречит тому, что любой другой, вероятно, почувствовал бы или захотел бы сделать. Но я ничего не могу с этим поделать.

Я возвращаюсь в настоящее и понимаю, что пропустила большую часть того, что говорила Тани, но из того, о чем она говорит сейчас, кажется, что речь шла только о напитках из кафе.

Я прилагаю больше усилий, чтобы уделять ей внимание, так как на самом деле хочу сохранить нашу дружбу. Я больше не спрашиваю у нее о Джейкобе.

Вместо этого она рассказывает мне о том, как выросла в соседнем городе, как она переехала сюда в выпускном классе, и как тяжело ей было поначалу.

Несмотря на то, что мои первоначальные мысли были о том, чтобы помалкивать о своей семье, я обнаружила, что доверяю Тани и, действительно, хочу поговорить с ней о них. Так я и делаю. Я рассказываю ей свою историю о том, как росла с моими родителями и почему я сейчас здесь.

— Так, ты вроде как знаменита? Означает ли это, что я должна относиться к тебе по-другому? — Она морщит нос. — Потому что на самом деле я этого не хочу.