— Окей, увидимся, — бормочу я себе под нос.

Джолин все еще хмуро смотрит ему вслед, когда я снова обращаю на нее свое внимание, а затем, к моему полному удивлению, она плюет в него. Не сам плевок слюной, а его звук и действие.

Увидев мое потрясенное лицо, она подходит и встает рядом со мной. — Держись подальше от этого человека. — Она поворачивает голову обратно к входу. — Он в списке сексуальных преступников. Ты знаешь, этот реестр (Прим. перев.: Национальный публичный реестр лиц, совершивших сексуальное преступление (National Sex Offender Public Registry), с 29 июня 2006 г.).

— Что? Правда?

Я присоединяюсь к Джолин и смотрю на мужчину, которого еще несколько минут назад я считала просто красивым придурком. Теперь я не совсем уверена, что и думать. Зарегистрированный насильник? Я имею в виду, я думаю, это может быть связано с целым рядом причин, так что, возможно, все не так плохо, как я думаю.

Но реакция Джолин и выражение ее лица говорят об обратном.

Словно прочитав мои мысли, она говорит. — Он насильник, Реми. Они уведомили нас всех, когда он переехал в город четыре месяца назад после освобождения из тюрьмы.

— Ты серьезно?

Я чувствую, как у меня отвисает челюсть. Я в шоке. Действительно, шокирована. Как получилось, что ему позволили жить здесь, в этом прекрасном городе? Это красивое, тихое место теперь кажется запятнанным его присутствием. Мои внутренности наполняются отвращением, вытесняя все похотливые мысли, которые у меня были. Так быстро он превратился в презренного человека.

Она кивает. — Мы пытались выгнать его отсюда, поговорили с шерифом и все такое. Но это не сработало. Так что теперь люди просто пытаются сделать его жизнь невыносимой и надеются, что он уедет сам.

Парень подходит к пикапу, который, как я предполагаю, принадлежит ему, достает из кармана салфетку, а затем использует ее, чтобы открыть дверь своего грузовика. Затем он выезжает со стоянки, а мы с Джолин стоим здесь, все еще глядя на улицу.

Глава 3

Реми

Наполнив свою кружку с кофе до краев, я стою на заднем дворе и смотрю на океан. Прошлой ночью у меня был беспокойный сон после того, что рассказала мне Джолин.

Мой разум просто не отключался, прокручивая в голове ту встречу и все, что сказала Джолин. Наконец, после довольно продолжительных попыток заснуть, я, в конце концов, встала и прочитала кое-что о насильниках и о том, что они должны делать; разрешено ли им жить там, где они хотят, и тому подобное.

Многие случаи отличаются в зависимости от фактического преступления, но, насколько я поняла, ему разрешено жить здесь, и они не могут заставить его уехать. Если, конечно, он снова не сделает то же самое. Это заставило меня думать о всяких безумных вещах, например, о том, чтобы на самом деле попытаться заставить его сделать это снова. Но потом мне стало дурно от этой мысли.

По крайней мере, он должен быть в реестре в течение десяти лет, и прямо сейчас он условно-досрочно освобожден. Интересно, должен ли он регулярно отмечаться у офицера по условно-досрочному освобождению? Джолин сказала, что его только что выпустили из тюрьмы, прежде чем он попал сюда... Интересно, как долго он там пробыл? Неужели он изнасиловал только одного человека? Сожалеет ли он об этом?

Будь проклято мое любопытство.

Я выливаю остатки кофе в дорожную кружку и решаю отправиться на работу немного раньше, чем вчера, чтобы не спешить.

Теперь, когда люди узнали меня лучше, я получаю случайные сигналы, когда люди проезжают мимо. Люди из моей прошлой жизни тоже так поступали, но по совершенно другой причине. Здесь это действительно приятно.

Когда я подхожу к концу ряда домов прямо перед Мейн-стрит, я замечаю вывеску «ПРОДАЕТСЯ», висящую во дворе одного из домов, и сразу же из любопытства бросаю взгляд на дом.

Неприятное покалывание поднимается по моей шее, когда я вижу темную фигуру, стоящую в окне. Слишком темно, чтобы разглядеть что-либо, кроме того, что человек достаточно велик, чтобы быть мужчиной, и он, кажется, наблюдает за мной.

Моя первая мысль – это тот парень, о котором я узнала вчера, тот, о ком я слишком много думала всю ночь. Но, на самом деле, я не чувствовала от него таких флюидов в магазине. Даже оглядываясь назад на все наше взаимодействие, если это можно так назвать, я понимаю, что не было ничего, что заставило бы меня чувствовать себя неловко, просто отвращение, но только в конце, после того, как я узнала, что он сделал.

Глядя вперед, я набираю скорость, но потом качаю головой на себя и через мгновение снова замедляю шаг. Я украдкой оглядываюсь через плечо, и в окне теперь пусто. Этот человек, вероятно, просто смотрел на улицу, когда я случайно проходила мимо. Я веду себя глупо, вероятно, из-за недостатка сна и следов паранойи, оставшихся от той жизни, которую я покинула.