– Тайка, блин, пора, потом выспишься.

Та подала признаки жизни, и Рита пошлёпала в уборную, едва не споткнувшись о недонадетую тапочку. Вернувшись, обнаружила, что Галя уже застелила диван, сложив бельё аккуратной стопочкой на подлокотнике. Рита прошла в кухню и поставила чайник.

– Хавать хочет кто, яичницу делать? – крикнула она в комнату.

– Омлет давай, я молоко, кажись, видела – отозвалась Галя.

– Это уже не молоко, наверно, – пробормотала Рита, возвращаясь к холодильнику.

– Омлет на кефире – тоже омлет, – бодро сказала Галя, входя.

– Фу, – подала голос Тая.

Значит, проснулась.

– Где там сходка? – спросила Рита, ставя на стол всё необходимое для яичницы, и забралась с ногами на стул.

Галя смерила её критическим взглядом:

– Где сходка или куда ребятам подтягиваться?

Рита задумалась, поливая сковородку маслом:

– Мои, я помню, куда пойдут. А вот куда потом?

Галя подвинула к ней неполную ячеичницу, упёрла локти в стол и сказала, набирая сообщение:

– Я тебе скинула координаты.

Рита угукнула, бросая скорлупу в ведро. Галя резко повысила голос, повернув голову к выходу из кухни:

– Ты, давай, просыпайся. Вместо кого-нибудь папаша может заявиться, надо быть готовой драпать.

– Дельтовать, – с серьёзным видом поправила её Рита.

– Дельтовать? – переспросила Галя, оскорблённо, – Может ещё, улепётывать?

– Уносить ноги, – предположила Рита. Помолчала. Спросила: – Почему ты этим занимаешься?

Галя отложила телефон и пожала плечами, прикладываясь к ароматной кружке. Рита зажгла горелку и поставила сковородку на огонь.

– Я лично не хочу всю жизнь будить детишек ночью, куда-то их вести, что-то организовывать…

Галя повеселилась:

– Гха, ты описала жизнь типичного родителя.

Рита тоже налила себе кофе.

– Да?

– Да. Или педагога. Или просто рабочего на смене. Такова взрослая жизнь – просыпаться ни свет ни заря и делать то, чего не хочется. Я тоже в школе думала, что это просто подработка. А после школы поняла, что если подработка приносит приличные деньги и оставляет до фига свободного времени, то почему бы её не превратить в работу?

Зашла, шлёпая тапочками, сонная Тая.

– Дайте кофе, кофе хочу, где кофе?

Рита выключила плиту, пошкрябала лопаткой по сковороде и подвинула тарелку с яичницей к Тае:

– Поешь.

Тая поморщилась:

– Жирного с утра, не, ты чё, кофе хочу.

Тая увидела банку с кофе и полезла за ложкой.

– А бутер будешь? Сыр есть.

– Не.

– Тост хотя бы съешь.

– У тебя тостер есть? Фига ты мажор.

– Хозяйский.

– А блестит, как нулячий.

– Сыр можно было в яичницу покрошить. Тот же омлет бы получился. Только вкуснее.

Галя посмотрела на часы:

– Я помоюсь схожу быстро. Полотенце там какое-то висит, я его в корзину потом брошу.

– Да у меня чистых полно, – Рита встала и пошла к шкафу в прихожей. Галя за ней. – Держи.

– Спасибо, я мигом.

Рита вернулась и села за стол.

– А ты почему этим занимаешься? – спросила она Таю.

– Чем?

Рита обвела вилкой круг в воздухе:

– Этим. Кураторством. Акционизмом.

– Онанизмом. Не знаю. Весело бывает.

– А бывает, что не бывает.

– Ну, типа того.

– Танька не выдержала, например.

Тая дёрнула плечами:

– Ну, да. Фиг знает. С одной стороны: работа, как работа. Вон, девчонки аниматорами прыгают. В ростовых куклах потеют. И ничего. С другой… У Янки крыша слетела. Только есть ли связь? Мне она не отчитывалась. Может, она и во «Вкусочке» бы взбесилась? Менеджера во фритюрницу…

Рита хихикнула:

– «А теперь достаточно прожарено?»

Она показала будто кого-то окунает головой. Тая тоже прыснула:

– Ага. Касса свободна.

Рита посмотрела на мобильник:

– Текст прислали.

– Зашибись, – безразлично бросила Тая. – Сколько градусов на улице?

– Двенадцать.

– Нормально.

– Точно? Дать чё-нибудь потеплей?

– Гхамаши? «Гхаля, гхде гхамаши?»

– «В гхардеробочной».

– Ха! А, да-да, гардеробочная. Лестничная.

– Пфхх. Пойду одеваться.

Рита выползла из-за стола. От сидения с подвёрнутыми под себя ногами начинались мурашки.