Меня поселили во дворце, в покоях, смежных с покоями Рэйтрана. По традициям драконьего народа, учитывая благословение и активированные брачные браслеты, я уже считалась женой, но…

– Надо всё-таки свадьбу, – безапелляционно заявил Шорэм.

Советник сказал, Рэйтран застонал, но свадьбу сыграли. Она как-то очень естественно совместилась с празднованиями по случаю изменения статуса Рэйя – его магия успокоилась, даже перестала подавлять сородичей, и он обрёл право на наследование.

Народ этим изменениям был чрезвычайно рад.

Меня тоже приняли. С некоторой опаской, с удивлением, но всё-таки. А ещё, в отличие от родного королевства, где некоторые персоны с удовольствием подчёркивали моё положение бастарда, здесь меня за глаза называли Благословением. За то, что именно через меня к Рэйю пришёл ключевой артефакт.

Касательно подвески… После долгого изучения умнейшие из драконов решили, что история лукавила, что уж с чем, а с нравом у предыдущего владельца, КэртРэша, проблем не было. Что Непримиримый имел ту же особенность, что и Рэй – слишком сильную, готовую вырваться из-под контроля магию.

То есть мой невыносимый дракон был не первым, кто столкнулся с подобной аномалией силы. Он минимум второй.

Однако понять, как и благодаря чему драконы древности смогли изготовить вот такой стабилизатор, современникам пока не удавалось. Вероятно потому, что у них не было возможности исследовать подвеску тщательно – Рэй её не отдавал.

Просто не мог. Берёг как зеницу ока и всерьёз задумывался о том, чтобы внедрить камень в своё тело – я относилась к подобным размышлениям спокойно.

Пусть это тело не только его, но и моё – как и драконье сердце, мозг и прочие жизненно-важные и не очень органы, которые мне милостиво «подарили». Вместе со своей душой…

Взаимно, кстати. Я тоже принадлежала ему – от кончиков пальцев, до самых глубоких уголков разума. Только объявлять вслух не спешила – знаю я этих ящеров! Жадины они всё-таки. Скажешь такое, а потом мяукнуть не успеешь, как окажешься в сокровищнице с повешенной на шею табличкой «моё!».

Впрочем, шучу. Причём делаю это много и часто – подкалывать Рэйтрана оказалось большим удовольствием. Я пристрастилась к этому делу, как Таон к брусничным леденцам, которые мама в огромном количестве положила в один из сундуков с приданым, и которыми я в итоге угощала всех.

Сам Рэйтран тоже подкалывал, но менее изобретательно – обычно переиначивал мои собственные шутки, как тогда с портретом.

В чём Рэй был уникален – так это в моём обучении магии. Муж господствовал и тиранствовал! А я фырчала, но неизменно оставалась самой прилежной из учениц.

У драконов не было заклинаний, подобных нашим, да и сами принципы магии сильно отличались, поэтому осваивать приходилось многое. Я опять учила, учила и ещё раз учила. И торопилась, точно зная, что однажды лишние нагрузки станут запрещены.

Я хотела освоить максимум! И с какого-то момента буквально чуяла, что вольная жизнь вот-вот закончится.

Интуиция не подвела… Я вела календарь и, обнаружив приличную задержку, отправилась к свекрови. Та отвела к личной врачевательнице, а через четверть часа врачевательница с императрицей откупорили бутылку вина, чтобы отменить событие.

Мне, ясное дело, не налили. Женщинам в моём положении хмельные напитки вредны.

Я же очутилась перед гигантской дилеммой – как сказать Рэйтрану о будущем ребёнке?

У нас, у людей, такие вещи обыгрывались просто – достаточно положить в некое нетипичное место кочан капусты и повесить под потолком бумажного аиста. Драконы таких знаков не понимали. И тогда я поинтересовалась – а что является символом плодородия у них?

Ответ был внезапен. Вообще-то драконы живородящие, причём с третьего-четвёртого месяца драконица уже не может сменить ипостась, она вынашивает и рожает в «человеческом» обличии.

Но символом плодородия считалось яйцо! Потому что на вопросы детей «а откуда я взялся», тут отвечали – «вылупился из яйца».

Подумав, я решила задачку так: в компании двух служанок отправилась на тот самый памятный рынок и скупила все яйца – от настоящих, до сувенирных. Получилось две большие телеги, которые с огромным скрипом, но всё-таки пустили во дворец.

Следующие несколько часов мы со служанками расставляли эти яйца по покоям Рэйтрана. Личный слуга принца, Гэртхар, сначала протестовал и стонал, а потом присоединился к непонятному для него безобразию.

А уж как «обрадовался» сам Рэй!

Он прилетел с очень долгого, изнурительного совещания и обнаружил в спальне, в гостиной, в кабинете, да даже в ванной, стройные ряды яиц. В огромном количестве!