– Да.

– Не знаю, что бы из этого вышло, может, и ничего, но тут звонок возвестил об окончании перерыва. А инженер возьми да предложи: "Я согласен поставить два своих против каждого твоего доллара. Мне без разницы. Мои денежки все равно останутся в моем кармане". И, прежде чем я понял, что происходит, мы ударили по рукам в присутствии десятка мужчин. Когда я в тот вечер возвращался домой и подумал о том, что скажет твоя мать, если узнает обо всем, мне пришлось свернуть на обочину. Я едва успел открыть дверцу машины, и меня вырвало.

Патрульная машина медленно катилась вдоль Харрингтон-стрит. В руках у Энди Клаттербака было ружье. Клат кивнул им, Джон и Кевин Дэлевены дружно его приветствовали. Стояла золотая осень, словно Джон Дэлевен никогда не высовывался из открытой дверцы "форда" и не блевал в дорожную пыль.

Они пересекли Главную улицу.

– Ну.., можно сказать, что я едва не выиграл пари. "Семидесятники" в седьмой игре были впереди до последних секунд, а потом один из ирландцев выцарапал мяч у Хола Греера. Бросок достиг цели, и.., я потерял деньги, которых у меня не было. Когда на следующий день я расплачивался с инженером, он признался, что "в самом конце немного нервничал". И все. Меня так и подмывало выцарапать ему глаза.

– Ты заплатил ему на следующий день? Каким образом?

– Говорю тебе, я жил словно в лихорадке. А как только мы заключили пари, лихорадка спала. Я очень надеялся на выигрыш, но знал, что надо подстраховаться на случай проигрыша. На карту были поставлены не только доллары. Многое могло случиться, не отдай я эти деньги. Парень этот был инженером, то есть одним из моих боссов. Его стараниями меня могли уволить. Не отдай я деньги в срок, он бы нашел способ отметить это в моей характеристике. Но главное заключалось в другом.

– В чем же?

– Твоя мать ничего не знала. В молодости нужно не так уж и много, чтобы разрушить семью. Не уверен, что она развелась бы со мной из-за этого пари, но очень рад, что мне не пришлось этого выяснять. Когда лихорадка спала, я понял, что на кон поставлены не деньги, а все мое будущее.

Они уже подходили к "Империи изобилия". Джон увидел скамейку, жестом предложил Кевину сесть.

– Осталось немного.
– Отец хрипло рассмеялся.
– Все равно болит, хотя прошло столько лет.

Они сели, и мистер Дэлевен закончил рассказ о том, как познакомился с Попом Мерриллом.

– Я был у него вечером того дня, когда заключил пари. Сказал твоей матери, что мне надо купить сигареты. Пришел в темноте, чтобы никто меня не увидел. Из горожан, К нему обращались только те, кто попадал в какие-то передряги, а мне не хотелось, чтобы кто-либо знал о моих проблемах. Поп спросил: "Каким ветром вас занесло ко мне, мистер Дэлевен?" Я рассказал. На что он заметил: "Вы только заключили пари, а уже вбили себе в голову, что проиграете его". "Если проиграю пари, - ответил я, - то хочу твердо знать, что не проиграю при этом чего-то еще".

Он засмеялся. "Уважаю мудрых людей. Я чувствую, что могу вам доверять. Если "Кельты" выиграют, приходите ко мне. Вас я выручу. У вас честное лицо".

– И это все?
– спросил Кевин; в восьмом классе они изучали систему ссуд, многое отложилось у него в памяти.
– Он не попросил у тебя.., э.., залога?

– Людям, которые ходили к Попу, закладывать нечего, - усмехнулся отец. Он, конечно, не из тех ростовщиков, каких изображают в фильмах: не ломает ноги не возвратившим долг. Но у Меррилла есть свои способы взять людей за горло.

– Какие способы?

– Не важно, - уклонился от прямого ответа Джон Дэлевен.
– После окончания последней игры я поднялся наверх, хотел сказать твоей матери, что вновь иду за сигаретами. Она спала, и мне не пришлось лгать. Время было позднее, но в окнах Меррилла горел свет. Другого я и не ожидал.

Деньги он дал десятками. Достал их из какой-то жестянки. Одни десятки. Я хорошо это помню. Еще разглаживал мятые. Сорок десяток. Он пересчитывал их, как кассир в банке, попыхивал трубкой, поблескивал стеклами очков. Меня так и подмывало дать ему в зубы. Вместо этого я его поблагодарил. Ты понятия не имеешь, как иногда трудно сказать: "Спасибо вам". Надеюсь, никогда не узнаешь. Он ответил: "Условия вам известны, не так ли?" Я кивнул. "Вот и хорошо, продолжил он.
– В вашем случае я не волнуюсь. Что я хочу сказать, у вас честное лицо. Сначала вы расплатитесь с тем парнем на работе, а потом расплатитесь со мной. А от азартных игр держитесь подальше. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: вы не игрок".

Я взял деньги и отправился домой, спрятал их под ковриком старого "форда" и лег рядом с твоей матерью, но до утра не сомкнул глаз. На следующий день отдал десятки инженеру, он аккуратно их пересчитал, сунул в карман рубашки и застегнул пуговицу клапана, словно деньги значили для него не больше, чем какая-нибудь квитанция. Потом хлопнул меня по плечу и сказал: "Ты хороший парень, Джонни. Лучше, чем я думал. Я выиграл четыреста долларов, но проиграл двадцать Биллу Антермейеру. Он говорил, что ты принесешь деньги этим утром, а я думал, только в конце недели. Если принесешь". "Я всегда плачу долги", отрезал я. "Конечно, конечно", - закивал он, и вот тут я действительно едва не отколошматил его.