Я кричала и колотила, колотила и кричала, как мне казалось, очень долго, но никто не слышал. Неужели здесь настолько хорошая звукоизоляция? Сколько вообще времени прошло? Две минуты или два часа? А что, если здесь закончится воздух? Я с разбега попыталась выбить дверь, но впечаталась в нее так сильно, что просто отпружинила назад и упала на пол.

Ох, кажется, останутся синяки, но стоит попытаться еще раз.

Взяла более длинное расстояние для разбега, увеличила скорость, продпрыгнула и врезалась прямиком в Илью, открывшего толстенную, как я сейчас увидела, дверь.

– Обалдеть! Ты реально хотела выбить хромированную дверь цыплячьей тушкой?

– Помолчал бы! Я боялась задохнуться! – Резко ответила ему, вырываясь из крепких рук, удерживающих мою «цыплячью тушку».

Илья с неизменной усмешкой показал на большую решетку вентиляции под потолком.

– Ой, куда ни посмотри, все такие умники! Я испугалась! Ясно тебе? Их было четверо! – Я опять начинала срываться на крик. Эмоции просили выхода.

– Только не реви, ты ведь вроде как одна из нас, а мы не…

– И не цыплячья у меня тушка! Они сказали убрать меня…

– …ревем, тебе нужно…

– … а потом слева и справа потащили…

– … воды, подышать, успокоиться, а…

– … я кричала, но никто не слышал!

Внезапно Илья резко встряхнул меня, и подсунул откуда-то взявшийся стакан с водой. После нескольких глотков истерика пошла на спад, а реальность стала проясняться. Нас окружали «мои» люди, шастающие по ангару и заглядывающие в разные углы. Костик о чем-то, сдержанно жестикулируя, рассказывал Михалычу, который хмуро посматривал в мою сторону.

– У меня не цыплячья тушка, - выдохнула, допив холодную воду.

– Хорошо, не цыплячья. – Илья, якобы оценивая, осмотрел меня с ног до головы, чуть серьезнее взглянув на подбородок, где точно будет синяк, и на следы, оставленные на плечах, выдал, - я передумал. Цыплячья.

– Нельзя передумать в процессе передумывания.

– Ты в порядке? – Простой вопрос от коллеги, который всегда надо мной потешался, вызвал жжение в носу и ком в горле.

Нет, не в порядке. Мне до сих пор страшно. И не покидает чувство, что все произошло из-за меня. Что это именно я облажалась.

– Сень, посмотри на меня. Это – твоя работа. Это не шутки. Будешь реветь потом, а сейчас возьми себя в руки и иди отчитываться перед Михалычем.

– Но что я ему скажу? – Спросила Илью, проглотив подкатывающие слезы.

– Правду и по порядку. Его работа – со всем разобраться. Вот и помоги ему. Ему и Зурыгину.

– А как он ухо потерял? – Вдруг шепотом спросила коллегу.

– Только у него не додумайся поинтересоваться, - также шепотом бросил Илья, подталкивая к Михалычу, к которому подошел Зурыгин, а после кинул громче, подтолкнув в спину: - А хотя, спроси!

Бросила на него злой взгляд через плечо и направилась к Михалычу. Я была благодарна Илье, его подколки помогли успокоиться, дышать ровнее. И вполне вероятно я не буду плакать. Работа мужская, но и мы – женщины – не пальцем деланные.

Сжала кулаки и подошла к Михалычу вплотную:

– Пройдем, Сень, в мой кабинет. Мы уже многое видели на камерах, ты добавишь детали.

Прежде я никогда не видела Степана Михалыча таким, как сейчас. Раньше он мне всегда казался добрым дядюшкой, который был строже с моими «старшими братьями», но сейчас это был собранный человек с острым взглядом, цепко выслушивающий мою историю. Зурыгин мрачной тучей стоял рядом и начал задавать вопросы только после того, как я закончила рассказ. Его интересовало все: начиная с первых слов «Пенька», до моего замечания о запахе детской присыпки от одного из типов.

Илья очень ошибся, не вчера было мое посвящение – а сегодня.

– Сень, выслушай внимательно, что я тебе скажу, - Михалыч подал мне завернутый в полотенце лед, когда Зурыгин ушел, - ты не должна была остаться одна – это моя большая ошибка. И ты не должна сейчас оставаться наедине с собой. По-хорошему тебя сейчас следует отпустить домой, дать отдохнуть, но мы все проходили через нечто подобное. И оставаться сейчас одной, наедине со своими страхами – не самый лучший выбор.

Он посмотрел на меня с неким сочувствием, вызывая новый приступ подкатывающих слез, и вздохнул:

– Но, если ты решишь отправиться домой, то сегодня до конца смены отпускаю.

– А что, если они меня и там найдут?

Мы уже знали, кто именно к нам пришел сегодня в гости: в той комнате я не обратила внимание, что именно мне швырнули, а это оказалось посланием. Поперек страницы какого-то договора была надпись: «Привет от Бедина».

– Сейчас мы по крайней мере точно уверены, кто стоит за всеми происшествиями. Твоя новая покровительница может успокоиться, - Михалыч усмехнулся, - но потом. Пока ей знать не стоит, иначе пойдет с маленькой армией штурмовать бывшего родственника.