Кэй повернулась и побежала в конец прихожей, намереваясь спрятаться в маленькой гостиной. Она бросила взгляд на створки двери из красного дерева, закрытой на потайной замок, и повернула штырек. Она добралась до двери раньше его - он хромал, но не успела она захлопнуть дверь, как он протиснулся между створками. Одним стремительным движением он ворвался в комнату. Она повернулась, чтобы снова убежать, но он схватил ее за платье и так сильно рванул, что разорвал его по всей спине до самой талии. Это платье сшила твоя жена, ты, дерьмо, - подумала она безо всякой связи и обернулась.

– Где она?

Кэй замахнулась и влепила ему такую пощечину, что его голова откинулась назад и рана на левой половине лица снова начала кровоточить. Он схватил ее за волосы и ударил кулаком в лицо. На мгновение она почувствовала, что ее нос будто взорвался. Она закричала, вздохнула, чтобы снова закричать, и закашлялась, захлебываясь собственной кровью. Ее охватил настоящий ужас. Она не знала, что на свете может существовать такой ужас. Этот сумасшедший сукин сын собирается ее убить.

Она кричала, кричала, и тогда его кулак врезался ей прямо в живот. Задохнувшись, она стала ловить воздух ртом, кашляя и захлебываясь одновременно. В тот ужасный момент ей показалось, что она вот-вот задохнется.

– Где она?

Кэй замотала головой.

– Не.., видела ее, - выдохнула она.
– Полиция.., ты сядешь в тюрьму.., засранец...

Он резко ударил ее по ногам, и она почувствовала, как что-то отдалось в плечах. Боль была сильной, такой сильной, что вызывала ужас. Он скрутил ей руку за спину, и она, закусив нижнюю губу, пообещала сама себе, что больше не будет кричать.

– Где она?

Кэй покачала головой.

Он опять резко дернул вверх ее руку так сильно, что она услышала, как он хрюкнул. Он тяжело дышал ей в ухо. Она почувствовала, как сжатый кулак ее правой руки коснулся левой лопатки, и снова закричала от нестерпимой боли в плече.

– Где она?

– ..знаю...

– Что?

– Я не ЗНАЮ!

Он отпустил ее и оттолкнул. Она, всхлипывая, уселась на пол, из носа текли кровь и сопли. В голове стоял почти музыкальный треск и, когда она подняла голову, Том склонился над ней. Он отбил у вазы из уотерфордского хрусталя горлышко и теперь держал в руке нижнюю часть вазы. Острый зазубренный край находился всего в нескольких дюймах от ее лица. Она уставилась на вазу словно зачарованная.

– Давай я тебе кое-что объясню, - сказал он, часто и тяжело дыша, и она почувствовала тепло от его дыхания.
– Ты скажешь мне, куда она поехала, или я размажу твое личико прямо по полу. Даю тебе три секунды, может быть, меньше. Когда я зол, для меня время движется быстрее.

Мое лицо, - подумала она, и это заставило ее сдаться окончательно или отступить, если так больше нравится; она подумала об этом чудовище с зазубренным куском уотерфордской вазы, собирающемся порезать ей лицо.

– Она поехала домой, - всхлипнула Кэй.
– В ее родной город Дерри. Это место называется Дерри, в штате Мэн.

– На чем она поехала?

– Она села на автобус, следующий на Милуоки. Оттуда она собиралась лететь самолетом.

– Маленькая дерьмовая сучка, - выпрямившись, заорал Том. Он бесцельно сделал большой полукруг и взъерошил волосы так, что они встали дыбом.
– Вот стерва, вот сука. Он схватил хрупкую деревянную скульптуру мужчины и женщины, занимающихся любовью (она купила ее, когда ей было еще двадцать два года), и швырнул ее в камин. Скульптура разбилась вдребезги. Некоторое время он вглядывался в свое отражение в зеркале над камином. Он стоял с широко раскрытыми глазами, как будто увидел привидение. Потом снова повернулся к ней. Он что-то достал из кармана куртки, и она глупо удивилась, увидев, что это книга в мягкой обложке. Обложка была почти полностью черного цвета за исключением красных букв названия и картинки, на которой было изображено несколько молодых людей, стоящих на высоком утесе над рекой.
– "Черная стремнина".

– Кто этот ублюдок?

– А? Что?

– Денбро. Денбро.
– Он раздраженно потряс книгой у нее перед носом и неожиданно ударил ею Кэй по лицу. Резкая боль обожгла щеку, и она запылала огнем.
– Кто он?

Она начала понимать.

– Они были друзьями. В детстве. Они оба выросли в Дерри. Он снова сильно ударил ее книгой, на этот раз по другой щеке.

– Прошу тебя, - всхлипнула она.
– Прошу тебя. Том. Он поставил над ней стул с тонкими резными ножками и уселся на него. Его лицо напоминало фонарь из тыквы с прорезями для глаз. Сверху вниз Том посмотрел на нее из-за спинки стула.

– Послушай меня, - сказал он.
– Послушай своего старого дядюшку Томми. Ты слышишь меня, ты, сука?

Она кивнула. Во рту стоял железный горячий привкус крови. Плечо горело. Она молила Бога, чтобы оно было просто вывихнуто, а не сломано. Но это было не самое худшее. Мое лицо, он собирался порезать мое лицо...

– Если позвонишь в полицию и скажешь, что я был здесь, я все равно буду все отрицать. Ты ничего не сможешь доказать, мать твою. У домработницы сегодня выходной, и мы здесь одни, без свидетелей. Конечно, они так или иначе могут меня арестовать, все может быть, не так ли?