— Вы хотите сказать, что кто-то, владеющий взглядом друида, следил за нами, используя аиста? — догадался я. — И птица не улетала, потому что просто не могла?

— Скорее всего, так и было. Ну или над нами кружил анимаг-идиот, но я таких не встречала.

— Жаль.

— Чего именно тебе жаль, мой мальчик? Что я не встречала анимагов-идиотов?

— Аиста жаль, я-то думал, что это маг, поэтому жёг его кислотой, а птицу жаль.

— Не думаю, что аист получил какие-то особо серьёзные повреждения. Предлагаю пожалеть лучше Ольгу Никитину и продолжить тренировку.

— А можно перед этим задать Вам один вопрос?

Бабушка кивнула.

— Вы сказали, что я выбрал не самое очевидное решение, а какое, на Ваш взгляд, было очевидным?

— Если уж у тебя такая тяга к заморозке, ты мог заморозить самого аиста, а не туман вокруг него.

— Не мог, — ответил я. — Слишком большое для меня расстояние. На таком я могу влиять на воду, а вот на живое существо уже нет.

— А таким штукам тебя Дьяниш не учил?

Княгиня Белозерская вытянула вперёд руку ладонью вверх, и почти сразу же над её ладонью возник небольшой фаербол, который тут же взмыл вверх примерно на метр и завис в воздухе. Бабушка едва заметно повела рукой и огненный шар сместился в сторону. Выброс руки вперёд — шар улетел от нас метров на тридцать и снова завис над землёй. После этого бабушка заставила фаербол подняться почти до облаков, покружить там, а затем вернуться к ней на ладонь. Там он вспыхнул и исчез. Всё это было очень эффектно.

— Скажи Дьянишу, пусть обучит тебя блуждающему шару.

— Обязательно скажу.

— А сейчас бери меч, нам ещё работать и работать.

Мы прозанимались ещё около часа. В основном отрабатывали различные защиты при помощи меча. Что-то получалось лучше, что-то — хуже. Разумеется, пульс его я так и не почувствовал, но глупо было рассчитывать, что я смогу это сделать в первый день занятий.

Когда мы возвращались домой, бабушка сказала:

— Я уеду до завтра. К обеду и ужину меня не ждите, встретимся за завтраком.

— Мне тоже надо отлучиться, — сказал я. — В два часа меня будет ждать Александр Петрович. Похоже, не очень приятная ситуация складывается.

— Что случилось?

— Ничего не случилось. Просто я пообещал Александру Петровичу помощь в одном деле.

— В каком деле? — спросила бабушка и тут же добавила: — Или он взял с тебя слово никому не рассказывать?

— Взял.

— Ну тогда не рассказывай. Только прошу тебя, не влезь туда, откуда я не смогу тебя потом вытащить.

— Постараюсь, — пообещал я. — На самом деле, у меня просто нет выбора, я дал слово. Александру Петровичу. Он помог мне спасти маму и Андрея с Машей, я не могу не выполнить обещание.

— Тогда выполняй. В чём проблема? Боишься, не справишься?

— Боюсь, что это пересечётся по времени со спасением сестры Милы, и я подведу Александра Петровича. Да и вообще, не до того ведь будет, мы же сейчас будем плотно заняты подготовкой.

— Ну скажи Романову, что неделю будешь занят. Или у него горит?

— Вы полагаете, мы потратим на это неделю? — удивился я.

— Да, не меньше. Спешить не стоит. Надо как следует подготовиться. И в первую очередь подготовить тебя. Тебе предстоит выполнять основную роль. Поэтому с завтрашнего утра начнутся уже полноценные тренировки — два раза в день по два часа.

— Вообще-то, я думал, что на это уйдёт больше времени.

— Больше никак нельзя.

— Почему? Полагаете, англичане что-нибудь сделают с сестрой Милы?

— Ничего они с ней не сделают. И ждать будут сколько потребуется.

— Но почему тогда такой срок?

— Тратить на англичан больше недели — много чести для них, — улыбнувшись, ответила бабушка. — Двенадцатого сентября, надеюсь, мы решим вопрос с освобождением сестры твоей подружки. Два-три дня тебе на отдых. С пятнадцатого Романов может на тебя рассчитывать.

— Мне очень нравится Ваша уверенность, что мы так быстро решим наши проблемы, — сказал я.

— Мы лишь освободим Ольгу Никитину и её мужа, — поправила меня бабушка. А проблемы нам ещё решать и решать. Но, надеюсь, мы с ними со всеми справимся.

— А что мне сказать Александру Петровичу, если он спросит, почему я не могу раньше?

— Правду скажи.

— Правду? — удивился я.

— Да. А что в этом такого? Ты ему не доверяешь?

— Вообще-то, доверяю.

— Тогда лучше сказать правду, потому что обман он почувствует, и отношения испортятся, считай, на пустом месте.

— А Миле можно рассказать?

— А ты ещё не рассказал?

— Я думал, это тайна.

— Ну она ведь никому не проболтается?

— Нет, конечно, но мало ли, вдруг на ней какая-то печать ещё осталась, которую Вы не заметили.

— Магическая печать не жучок, как прослушка не работает. У печатей другие задачи. Смело можешь рассказывать, девочка хоть успокоится немного.

Мы распрощались с бабушкой до следующего утра, и так как до встречи с Романовым было ещё почти три часа, я отправился искать Милу. Найти её оказалось нетрудно — она сидела на лавочке в саду. Под пальмами. Похоже, они ей действительно очень нравились.