Но некоторый дискомфорт я испытывал. Возможно, потому что у меня ещё не было опыта встречаться в спокойной обстановке с теми, кто два дня назад всеми силами пытался меня убить. Да ещё бабушка велела взять меч. Зачем? Оставалось лишь догадываться.

«Но с другой стороны, будет интересно посмотреть на лицо этого Гарри», — подумал я, прикрепляя ножны с мечом к ремню.

К одиннадцати часам прислуга принесла мне в комнату синий, расшитый золотом парадный мундир с эполетами и тёмно-бордовые брюки — одежду в которой я принял из рук бабушки меч мастера Ёсиды. Я быстро надел это всё и посмотрел в зеркало. Неплохо. Очень даже неплохо: торжественно, эффектно и богато.

В одиннадцать двадцать я был в башне.

Когда мы с бабушкой, Тойво и семьёй виконта Карингтона вышли из портала в императорском дворце в Потсдаме, первым, кого я увидел, был Ристо. По его спокойному лицу понял, что всё в порядке. Рядом с Ристо стояли три немца, которые всем своим видом показывали, что мы самые почётные гости императора Вильгельма Пятого — хорошо натренировал бабушкин друг Вилли прислугу. Нас сразу же пригласили пройти в зал приёмов, мы, разумеется, не стали возражать.

В зале приёмов никого не было — мы прибыли на десять минут раньше назначенного. Однако уже через минуту пришёл Вильгельм. Он поздоровался с виконтессой, выразил ей искренне сожаление, что их встреча проходит в такой обстановке, и пообещал, что всё будет хорошо. Затем император отпустил несколько комплиментов бабушке и похвалил меня за то, что я быстро расту как маг.

После этого Ристо и Тойво отвели виконтессу с детьми в уголок и усадили на диван, а Вильгельм Пятый с бабушкой принялись обсуждать международную обстановку. Я не старался особо прислушиваться, но заметил, что речь идёт об Испании и Хосе Втором. Немецкий император сказал бабушке, что попал в непростую ситуацию, но что это была за ситуация узнать мне не довелось — прибыла английская делегация. Она состояла из Гарри, точнее, герцога Эджертона и четырёх его помощников. И с ними шли Ольга и её муж.

Заложников выдавали надетые на их шеи подавители магической активности, но и без этих ошейников я узнал бы графиню Никитину — она была похожа на Милу. Не так чтобы очень сильно, но достаточно, чтобы понять, кто это. И меня очень удивило, что Ольга и её муж были напуганы. Эмоций их я не почувствовал — видимо, они были как-то заблокированы, но вот выражения их лиц были красноречивы.

Графиня Никитина с мужем и все англичане, кроме Эджертона, остановились, едва переступив порог зала. Герцог подошёл к нам. Он сухо поздоровался со всеми и бросил взгляд на меня. Точнее, не на меня, а на мой меч. Очень красноречивый взгляд. В нём не было зависти — Эджертон смотрел на меч так, будто он принадлежал ему и лишь по какой-то нелепой случайности временно этот клинок оказался у меня. Мне этот взгляд не понравился, но зато я ещё раз отметил, что обладаю невероятной ценностью.

— Можете их забирать! — произнёс герцог, кивнув в сторону Никитиной и её мужа. — Надеюсь, семья виконта Карингтона в порядке?

— К сожалению, у меня овсянки на завтрак не нашлось, — ответила бабушка. — А в остальном всё нормально.

Княгиня Белозерская подала знак своим эльфам, и Ристо с Тойво повели семью Карингтона в нашу сторону. Никитина с мужем в сопровождении англичан тоже пошли к нам. Бабушка улыбалась, Вильгельм Пятый тоже, Эджертон всем видом выражал равнодушие, но пару раз мне всё же удалось перехватить его взгляды в сторону моего меча.

Когда заложники англичан подошли к нам совсем близко, бабушка что-то очень громко сказала на карельском. Ристо с Тойво тут же схватили детей Карингтона и развернули их, так что те оказались спиной к нам. Как только дети отвернулись, бабушка выпустила два ослепительно-ярких энергетических шара в Никитину и её мужа.

Сказать, что я растерялся — ничего не сказать. Я был в шоке и, судя по всему, не только я. Сестра Милы с прожжённой в груди дырой диаметром с большой апельсин лежала на полу без признаков жизни. Её муж с такой же дырой катался по полу, стонал и дёргался. Помощники Эджертона тут же бросились их спасать. Ристо и Тойво повели детей Карингтона назад к дивану, виконтесса побежала за ними.

Герцог Эджертон покраснел от ярости и, казалось, он вот-вот начнёт метать во все стороны боевые заклятия. Вильгельм Пятый удивлённо смотрел на бабушку, ожидая объяснений. Она же улыбнулась и совершенно спокойно произнесла.

— Сейчас.

После этого бабушка кивнула в сторону графини Никитиной и её мужа. Им оказывали первую помощь и… это были уже не они. На полу лежали совершенно другие мужчина и женщина, вообще не похожие на родственников Милы. Заклятие, изменившее их внешность, спало.

— Эх, Гарри… — произнесла бабушка, и в её голосе одновременно угадывались нотки как сожаления, так и издёвки. — Когда ты уже поумнеешь?

Эджертон молчал.

— Скажи, Гарри, я похожа на дуру? — бабушка продолжала добивать друга юности. — Как тебе вообще такое пришло в голову? Ты думал, я не замечу?

Княгиня Белозерская заливисто и громко рассмеялась. И чем дольше она смеялась, тем мрачнее становилось лицо герцога.

— Помоги им, Гарри! Я, конечно, постаралась не задеть важные органы, но, похоже, твои ребята так себе лекари. Эти бедняги с дурами в груди вот-вот распрощаются с жизнью.