— И кто эта дама?

— Сокина Любовь Дмитриевна, — заглянул в лежавшую перед ним записку Серега. — Официантка. Рассказывает: клиенту не хватило денег расплатиться, и он уговорил ее взять облигациями.

«Одно предположение может подтвердиться, — подумал Иван, — возможно, дама получила облигации непосредственно от кого-то из «драконов». Вряд ли они доверятся чужим и попросят обменять облигации в Сбербанке, а вот ход с расплатой в ресторане или кафе вполне реален. Только кто расплатился? А если Анашкин? Опять обрыв нити, долгие поиски и бессонные ночи? М-да, а насчет официанток как-то упустил из виду: думал, облигации могут попасть в руки случайной проститутки, появятся где-нибудь на Рижском рынке или выплывут уже обезличенными, пройдя через многие руки. Впрочем, нет гарантий, что за ними и сейчас «конкретное лицо». Сможет ли официантка точно указать, от кого, где и когда она получила облигации, взятые преступниками на квартире у Лушина? Где и когда получила, она, конечно, скажет, а вот от кого?

— Найдешь мне кабинетик, чтобы с ней пообщаться? — попросил Купцов.

— Найдем, — пообещал Тихонов. Перебрав связку ключей, он протянул один Купцову: — Иди в десятую комнату, а я распоряжусь, чтобы Сокину к тебе направили из дежурки.

Купцов пошел. Едва успел расположиться за столом в такой же, как у Сереги, темноватой и насквозь пропахшей табаком комнатке, как помощник дежурного привел задержанную. Любовь Дмитриевна оказалась моложавой полной женщиной, одетой дорого, но безвкусно.

— Присаживайтесь, — показал ей на стул Иван. — Побеседуем?

— А чего еще говорить? — неожиданно высоким для ее комплекции голосом недовольно спросила Сокина. — Я уже все рассказала. У меня дела есть, кроме как по милициям сидеть. Чтоб этому придурку, который мне облигации всучил, повылазило со всех сторон! Я ему как человеку поверила, взяла, а теперь меня муж со свету сживет, когда узнает. И так кругом одни неприятности, а тут еще…

— Какие неприятности? — участливо поинтересовался Иван. — Вы не волнуйтесь, к вам мы пока никаких претензий не имеем.

— Вот именно, пока, — поджала накрашенные губы официантка. — А потом начнут таскать. Мне уже ваш начальник тут говорил, что к следователю вызовут.

— Поглядите, — разложив на столе фотографии, Купцов показал их Сокииой. — Нет ли здесь знакомых?

— Этот, — ткнула пальцем в один из фотороботов официантка. — Я уже вашему показывала на него. Молодой, а подлый! Он у нас часто бывает, примелькался.

Она неожиданно всхлипнула и достала из сумочки платок. Приложила к глазам, промокая выступившие слезы.

— Думаете, официантка, так обязательно ворует и денег невпроворот? Как же, к концу смены ноги отваливаются и руки болят, а дома опять стирай да готовь. А как выручку не сдать, не свои же кровные вкладывать за этого бугая? Вот и взяла.

На фотороботе, в который ткнула пальцем Сокина, был молодой парень интеллигентного вида.

«Слава богу, не Анашкин, — убирая карточку, подумал Иван. — Сейчас надо получить данные для его задержания, это главное!»

— Говорите, часто бывает? — наливая из графина стакан воды для официантки, переспросил Купцов. — Что же его так привлекает в вашем заведении?

— Ансамбль модный играет, — выпив воды, ответила Любовь Дмитриевна. — А он все с девками приходит, как не увижу, так опять с другой. Шикует! Не скажу, чтобы особо выпивал, но поломаться под музыку любит. И ростом под притолоку.

— Когда он в последний раз у вас был?

— Дня три назад. Пришел с девкой. Денег расплатиться не хватило, вот и сунул мне эти чертовы облигации. Они что, краденые?

— Вроде того, — уклонился от прямого ответа Иван. — Нам надо с этим парнем потолковать. Сможете позвонить мне, когда он снова придет? Я дам телефон.

— Чего не позвонить? У нас рядом с раздачей телефон стоит, — пряча платок в сумочку, согласилась Сокина. — Пусть сам вам отвечает, я за него париться не желаю, раз он гад такой… Только у нас на раздаче всегда народу полно, уши развесят.

— А вы ничего такого не говорите. Ну, к примеру, спросите Ваню и скажите, что звонит Люба, просит зайти. Идет?

— Ваня это вы, значит? — Она игриво повела глазами. — Ладно, попробую. А чего насчет милиции говорить, если спросят?

— Отвечайте, что недоразумение произошло, извинились и отпустили. Вы что, вместе с кем-то из своих сотрудниц ходили в Сбербанк или знакомые видели, как вас сажали в машину?

— Нет, но мало ли… Живешь, годами никого не видишь, а когда тебе не надо, обязательно на глаза попадешься.

— Будем надеяться, что спрашивать никто не станет, а самой лучше не говорить. Ясно? Вот только придет ли наш приятель вновь?

— Придет, — уверенно заявила Сокина. Она уже немного успокоилась и ждала, когда ее отпустят. — Обязательно придет.

— Почему вы так уверены? — недоверчиво переспросил Купцов.

— Чего не прийти? Он за собой никакой вины не чует, я же ему не сообщала, что в Сбербанк пойду. Придет, верьте моему слову. Только бы в мою смену попал. А уж я его, голубчика…