Хорошо, что Дадо сегодня у неё не ночует, а то бы он мог испортить ей все веселье. Он как всегда улетел в очередную поездку с этой старухой. Пилар в сотый раз пожалела о том, что позволила ему тогда принять предложение, и зачем она только согласилась? Хотя она прекрасно знала зачем — ее увлекла идея о деньгах, которые заработает Дадо и подарках, которые он будет ей привозить.

* * *

Пилар вышла из подъезда, осмотрелась по сторонам. Двор был пуст, оно и понятно — время после одиннадцати вечера принято проводить дома с семьёй, или спать, так как, скорее всего, предстоит вставать рано на работу. Молодёжь — ночные жители, но они давно уже перестали шататься по дворам, это в годы молодости бабки Пилар было принято собираться компанией во дворе. Петь песни под гитару и слышать вопли отдельно недовольных соседей о том, что пора прекратить шуметь, а то, те милицию вызовут. Милиции, впрочем, как и советских нарушителей общественного покоя, давно не существовало. Милицию давно уже переименовали в полицию. Молодёжь превратилась в современных мажоров, с лавочек во дворе они перекочевали в ночные клубы.

Пилар, сжав в руках сумочку, полная решимости направилась в сторону остановки, благо ехать было совсем недалеко — кладбище было всего в трёх остановках от дома, а то, возможно, что она и не решилась бы. Хотя, все это отговорки; даже если бы кладбище было за городом, в пределах 200 км, она все равно на попутках или такси добралась бы до нужной цели. Так как куча истраченных нервов, подозрений и страха, что эта мразь в один прекрасный день заберёт у неё Дадо, не давала покоя девушке. Эта старушка слишком часто стала летать в свои заграничные поездки и естественно, что Дадо как собачонка едет за ней — это его работа, но…

Работа ли?

Пилар стала в этом очень сомневаться, особенно в последнее время.

Пилар на негнущихся ногах, вздрагивая от каждого шороха и треска, вошла на территорию кладбища. Кресты и памятники как отпечатки чёрно-белых негативов вырисовывались на фоне могил, холмики, заросшие травой, чередовались с засаженными красивыми цветами ухоженными могилками.

Деревья без листьев, с крючковатыми ветвями, похожими на лапы хищных птиц, добавляли зловещих красок, от которых страх липкой струйкой вползал в сердце. Но Пилар не могла позволить себе уйти, тем более, сейчас, когда она так близка к цели.

Сначала она двинулась к валежнику — туда, где старая часть кладбища, на которой уже давным-давно не хоронили, была заброшена и отделена от новой сваленным в кучу хламом, спиленными ветками и всевозможным природным мусором, овитая сухим плющом и прошлогодней опавшей листвой. Там находились очень старые могилы, большей своей частью заброшенные, с покосившимися крестами, покрытыми мхом и побуревшими от влаги надгробными плитами. Памятники с обсыпавшимися краями или потрескавшиеся от старости, с выцветшими фото и трудночитаемыми надписями. Ограды утопали в диких зарослях плюща, расплодившихся сорняков и имели печальный облупившийся вид.

Пилар сделала два неуверенных шага по еле различимой узкой тропинке и замерла. Идти туда небезопасно — могилы в полном запустении, земля на многих осела и провалилась. Где гарантия того, что она не оступится в темноте и не провалится в одну из ям-ловушек, а то и того хуже подвернёт или сломает ногу, вот смеху-то будет. Она же от страха разрыв сердца получит, если вдруг нога увязнет в одной из могил — мозг услужливо выплеснет наружу все страхи и страшилки про мертвецов, что она знала, и которыми ее когда-то пугали в детстве.

Остановившись, Пилар перевела дыхание, расстегнула змейку на сумочке; звук до одури был громким.'

«Может, это потому что вокруг такая мёртвая тишина», — подсказало перепуганное сознание. Девушка несколько раз медленно вдохнула и выдохнула носом, чтобы унять гулко бьющееся сердце.

«Зачем я здесь, что я делаю?» — попытался возмутиться здравый смысл тоненьким задушенным голоском, но сил не хватило, решимость и чувство мести взяли верх, гнев, вспыхнув, затолкал пинками здравый смысл на задворки сознания и взял бразды правления в свои руки.

Стало значительно легче, в голове тут же прояснело, страхи исчезли, сердце перестало бешено колотиться, и из испуганной дрожащей девицы Пилар превратилась в уверенную, знающую чего она хочет и зачем пришла женщину.

Пилар вытащила из сумочки сложенный вчетверо листок, развернула. Приблизив к лицу, вглядывалась в напечатанные буквы, стараясь различить текст в сумерках.

Зря она решила идти в заброшенную часть кладбища, в ритуале ведь чётко сказано: чем свежее могила, тем лучше. Пилар вернулась на мощёные дорожки, осмотрелась в поиске недавних захоронений. Так… теперь надо выбрать подходящую.

Пилар стала осторожно пробираться по узким тропинкам иногда шириною всего в один шаг между оградами или низенькими бордюрами временных ограждений. Она приседала перед маленькими плоскими квадратными плитами, которые служили временной табличкой, пока не установят полноценный памятник. Вглядывалась в надписи, читая имена. Конечно, можно было облегчить себе поиски и включить фонарик на телефоне, но она не хотела, чтобы кого-то привлёк блуждающий среди могил огонёк. Это может создать ненужные трудности и повлечёт за собой кучу вопросов.