— Да ты просто завидуешь или ревнуешь, — обиделся Дадо, похоже, что и ему тоже хмель ударил в голову и развязал язык, ведь он в отличие от меня выпил не два, а четыре бокала.

— Что? — уставилась я на него, не веря своим ушам. Неужели мои слова его настолько обидели? Хотя почему нет? Я высказалась о его девушке, не в очень приятном ключе и вполне нормально, что он обиделся. Все это, конечно, правильно, но дело в том, что и я разозлилась, услышав от него подобное. Я была сильно задета и решила утереть ему нос и кое-что доказать. Возможно, не будь я под шафе, я бы пропустила замечание о моей зависти и ревности мимо ушей. Но хмель требовал реванша и отмщения. И к тому же он, наверное, не слышал моё бахвальство о том, что я тоже увлекалась фотоделом и знала в этом толк. Пора было утереть ему нос и поставить на место его подружку.

Фотографии именитых фотографов я не хранила, но к своим личным снимкам относилась трепетно. Я сохранила некоторые из них как память о былых временах и увлечениях и порой, пересматривая, испытывала ностальгию и сомнения в том, что, возможно, зря бросила это дело и занялась бизнесом. Бизнес-вумен из меня получилась неплохая, но кто знает, каким бы я могла стать фотографом. Я подавала огромные надежды и часто слышала, что у меня талант, может, стоило его развивать? Я достала свой телефон, быстро нашла нужные снимки и протянула его Дадо.

— На, посмотри, это моя личная фотосессия, снимала не я, конечно, но идея полностью принадлежит мне. Начиная с поз, интерьера, эмоций и заканчивая тем, как должен падать свет. Я, конечно, тут не совсем одета, ну да ладно, отвращения это у тебя явно не вызовет. Посмотри, сравни и уж после этого скажи, что я ей завидую.

Дадо взял телефон, стал листать, внимательно вглядываясь в экран, и чем больше он смотрел, тем чётче проступали эмоции на его лице. И они мне явно нравились, потому что я понимала какое впечатление они на него производят. Потому, что он видел не просто обнажённое тело — таких прелестей полно на любом сайте, где выставляют фото с пометкой «Ню» полным –полно,но он уловил суть и эмоции, что называется суть и соль автора, то есть меня. Не буду хвалиться, но я действительно на тот момент ощущала себя «чёртовым гением», когда создавала эту фотосессию.

И Дадо уловил все эти неистовые флюиды меня как художника, создающего образ. Это я поняла потому, как сначала разгладились морщины на его лице. Исчезло деланное хмурое выражение, которое он принял, когда спорил со мной о гениальности Пилар. Эти эмоции ушли, уступая место недоумению, затем переросли в удивление и, наконец, откровенное замешательство.

— Это твои работы? — спросил он, глядя на меня так, будто видел впервые.

— Да, а что?

— Это, это, это…

Дадо не находил слов для того, чтобы описать увиденное, он вернул мне телефон и, казалось, смотрел на меня совершенно другими глазами, будто открыл что-то новое, чего раньше никогда не видел. И я подозреваю, что в тот момент, и я сама открылась для него с совсем новой стороны, и это его привело к восторгу и неловкости одновременно, но меня это на тот момент это не волновало,ведь я была пьяна и обиженна. Поэтому все, что я на тот момент могла, это реагировать агрессивно.

— Знаю, и что? — огрызнулась я.

— Ничего, просто не думал, что ты умеешь так тонко чувствовать,тебе надо было не ресторатором,а фотографом стать.

— Понятно, ты, наверное, думал, что у меня калькулятор вместо мозгов и чековая книжка вместо сердца, — пошутила я.

— Нет конечно.

— Я еще много всего интересного умею, может мне профессию сменить? —продолжила злиться я.

— А почему ты больше не снимаешь?

— Не хочу, в какой-то момент я просто поняла, что это не моё, — отрывисто бросила я и потянулась за бутылкой, чтобы налить себе ещё вина, попросить об этом Дадо мне не пришло в голову. Вот к чему приводит самостоятельность.

— Но у тебя талант.

— И что? Понимаешь, это любить надо, я про фотодело и творчество вообще. Этим жить надо каждую минуту, а я, видимо, выдохлась, потому и бросила.

Я бы тебе никогда не показала эти снимки, но ты начал говорить о том, что я завидую. Вот я и разозлилась, захотелось что-то доказать тебе. Так что ты не прав, я не завидую и уж тем более не ревную. На последнем слове я осеклась, Дадо как-то странно посмотрел на меня, и это меня почему-то сильно взволновало. Дадо, скребя ножками по полу, пододвинул ко мне вплотную свой стул и, наклоняясь, тихо сказал:

— Зато я ревную.

И прежде чем я успела опомниться, протянул руку, обняв меня за талию, притянул к себе и поцеловал. И знаете, если бы он в тот момент не держал меня, то голову даю на отсечение, я бы сползла со стула и растеклась по полу как растаявшее мороженное.

Такого поворота событий, если честно, я не ожидала.

В дом к Ольге мы вернулись пьяные и притихшие, видимо, тот поцелуй в кафе произвёл впечатление на нас обоих. Наспех поинтересовавшись самочувствием хозяйки, мы удалились в выделенную нам спальню.

— Ты будешь спать там, — пальцем указала я Дадо на стоящую в углу кушетку.

Дадо посмотрел в направлении, куда указывал мой палец и пьяно хихикнул.

— У меня ноги будут на пол свисать.

— И что? Меня это, каким образом должно волновать? — фыркнула я, ничуть не смущаясь присутствия Дадо, стала стягивать платье прямо в спальне. Я понимаю, что это было не самой моей лучшей идеей но, идти переодеваться в ванную у меня, уже просто не было сил.

— А знаешь, тогда и мне наплевать, — заплетающимся языком ответил Дадо, в отличие от меня, он был более ловок и разделся гораздо раньше меня.